Пустой трон

– Или, возможно, отошлет в монастырь?

– Это одно и то же. Кроме того, Эдит знает Уэльс, – солгал я.

– Вот как? Неужто?

– Да, как свои пять пальцев. Вот почему она плывет с нами.

– Тогда понятно, – протянул Финан и больше не возвращался к этому.

Эдит, разумеется, ничего не знала об Уэльсе. Да и кто знает? По счастью, Гербрухт бывал в Тиддеви. Гербрухт – приятель моего сына, известный своей прожорливостью, из-за которой растолстел, хотя его бычья туша состояла по большей части из стальных мускулов. Я позвал его на корму, усадил рядом с рулевой площадкой и велел Эдит слушать.

– Откуда тебе известен Уэльс? – спросил я у фриза.

– Ходил в паломничество, господин.

– Ты? – Я не сдержал удивления. Гербрухт и паломничество как-то плохо сочетались.

– Мой отец был священником, господин, – пояснил толстяк.

– Он отправился из Фризии, чтобы посетить Уэльс?

– Король Альфред дал ему приход в Винтанкестере, потому что отец знал греческий.

Это звучало правдоподобно. Альфред дюжинами привлекал чужеземных попов в Уэссекс, но только если у них имелось образование.

– И вот отец, мать и я частенько посещали святые места, – продолжал Гербрухт.

– Так в Тиддеви тебя возили родители? – уточнил я.

Фриз кивнул:

– Я был совсем маленьким.

– Только не говори, что там был мертвый святой, – сказал я.

– Был, господин! – воскликнул Гербрухт благоговейно и осенил себя крестом. – Святой Деви[10].

– Ни разу о таком не слыхал. Чем он знаменит?

– Он проповедовал, господин.

– Да это все делают!

– Верно, вот только люди в задних рядах толпы не могли его разглядеть.

– Как это? Он что, был карлик?

Гербрухт нахмурился, явно страстно желая помочь мне, но не в силах подобрать слова.

– Не знаю, был ли он карликом, но люди не могли его видеть. И тогда Деви помолился Богу, и Тот воздвиг под его ногами гору.

– Деви создал гору в Уэльсе? – Я вытаращился на Гербрухта.

– Да, господин.

– И народ посчитал это чудом?

– Еще бы!

В моей «стене щитов» Гербрухт считался не самым сообразительным, но отличался силой и выносливостью. Мог целый день махать веслом, а секирой орудовал со смертоносным умением.

– Хорошо, расскажи мне про Тиддеви, – велел я.

Фриз снова нахмурил лоб, напрягая память.

– Он недалеко от моря, господин.

– Замечательно.

– Там монахи. Славные люди.

– Не сомневаюсь.

– И еще горы.

– Там был Деви. Быть может, он и создал горы?

– Точно, господин! – Идея пришлась ему по вкусу. – И еще там есть маленькие поля и много овец.

– Мне нравится баранина.

– Мне тоже, господин! – с восторгом воскликнул толстяк.

– А воинов в Тиддеви ты видел?

Он кивнул, но не мог сообщить, обитал ли близ монастыря какой-нибудь лорд, или же воины жили где-то неподалеку от поселения. Там размещалась церковь, в которой упокоился святой горотворец, и некие каменные кельи, населенные монахами. Но вот о близлежащей деревне Гербрухт ничего не помнил.

– Господин, церковь находится во впадине.

– Во впадине?

– В низине.

– Стоило предположить, что храм построят на горе, – пробормотал я.

– На горе?

– На той самой, которую воздвиг Деви.

– Нет, господин, – возразил озадаченный фриз. – Она в низине. И монахи угощали нас рыбой.

– Рыбой, значит?

– И медом.

– Одновременно?

Мысль показалась ему смешной, и он захохотал.

– Нет, порознь. Вместе получится невкусно. – Толстяк посмотрел на Эдит, ожидая, что та оценит шутку. – Мед и рыба! – воскликнул он, и девушка хихикнула, что весьма порадовало Гербрухта.

– Мед и рыба! – повторил он. – У них селедка была.

– Селедка? – спросила Эдит, стараясь не рассмеяться.

– И еще раки, ракушки и угри. Ну и макрель!

– Теперь расскажи мне о воинах, которых ты видел.

– Зато хлеб был странный, господин, – не унимался фриз. – И на вкус как из водорослей.

– Воины, – напомнил я ему.

– Было несколько близ усыпальницы Деви, господин.

– Они приходили поклониться, как и ты?

– Да, господин.

– Как из водорослей? – переспросила Эдит.

– Хлеб был комковатый, госпожа, и кислый. Но мне все равно понравился.

– Как ты попал туда? – спросил я его.

– Нас проводили до трапезной, и мы ели вместе с монахами.

– Нет, я имел в виду, как ты оказался в Тиддеви?

– Господин, мы верхом ехали, – ответил он, нахмурившись.

Большего от Гербрухта добиться не удалось. Было очевидно, что Тиддеви – место христианского паломничества, и, если память не подводила фриза, чужеземцы могли относительно спокойно путешествовать по каменистым дорогам южных валлийских королевств, что ободряло. Христиане любят паломников, этот благочестивый люд, который тащится поглазеть на свиные кости, якобы принадлежавшие мертвым святым, и готовы платить за то деньги, много денег. Едва ли сыщется церковь, монастырь или аббатство, которые не похвастались бы веком святого Иоанна, пупком святой Агаты или копытцем одной из гадаринских свиней[11]. Большинство пилигримов бедны, но глупцы отдадут последний медяк за щепотку грязи из-под ногтя покойного святого. Факт, что Тиддеви открыт для этих болванов, играл нам на руку, потому что мы могли идти под видом паломников.