Пустой трон

– Да, господин, но они позволяют нам делать это. Им стоит усерднее молиться и лучше сражаться.

– Поэтому, если даны завоюют нашу землю, это будет наша вина?

– Да, господин.

– Так как же остановить их? Молитвой?

– Молитвой и силой оружия.

– Как мы сражаемся с ними? – задал я следующий вопрос.

Один из разведчиков вернулся и направил коня ко мне.

– Поразмысли над ответом, а я пока поговорю с Бедвульфом, – бросил я Этельстану.

Бедвульф – невысокий, жилистый парень, один из лучших моих разведчиков. Он был из саксов, но разметил лицо чернильными линиями, как это любят даны. Многие мои люди усвоили этот обычай. Они использовали гребень с заостренными зубьями, с помощью которого наносили сок чернильного орешка под кожу щек и лба. Им казалось, что так они выглядят более устрашающе, хотя мне думается, что они были достаточно жуткие и без чернил.

– Ну, подыскали место? – уточнил я у Бедвульфа.

Тот кивнул:

– Есть местечко, которое тебя устроит, господин.

– Рассказывай.

– Усадьба. Маленький дом и большой амбар. Обитателей около дюжины, но частокола нет.

– А вокруг дома?

– По большей части пастбище, господин. Немного пашни.

– Люди Эрдвульфа наблюдают за нами?

Бедвульф ухмыльнулся:

– Трое, господин. Неуклюжие, как бычки. Мой пятилетний сынишка и то управился бы лучше.

– Как далеко отстоит усадьба от леса?

– На хороший выстрел из лука, – предположил разведчик. – Может, на два.

Останавливаться было рановато, но данное Бедвульфом описание идеально подходило под мою задумку.

– Сколько езды отсюда?

– Примерно час, господин.

– Веди нас туда, – велел я.

– Да, господин. – Бедвульф погнал коня вперед, где ехал во главе отряда Финан.

Я снова повернулся к Этельстану:

– Итак, парень, как мы сражаемся с данами?

– Строим бурги, господин.

– Бурги обороняют окрестные земли и народ, – ответил я. – Но кто эти земли завоевывает?

– Воины, господин.

– А кто возглавляет воинов?

– Лорды, – уверенно заявил малец.

– А какие лорды ведут своих воинов против данов, парень?

– Мой отец, господин? – Это прозвучало как вопрос, потому как Этельстан знал, что это неправильный, хотя и дипломатичный ответ.

Я кивнул.

– Где он сражается с данами?

– В Восточной Англии.

Это было верно, до определенной степени. Силы западных саксов концентрировались в Лундене, на границе с Восточной Англией, принадлежавшей данам, и к северу и востоку от города происходили постоянные стычки.

– Хорошо, – продолжил я. – Твой отец бьется с данами на востоке. Но кто сражается с ними на севере?

– Ты, господин, – последовал уверенный ответ.

– Я старик и калека, пустоголовый ты кусок лягушачьего дерьма! Кто сражается с данами на севере Мерсии?

– Госпожа Этельфлэд, – выпалил малец без колебаний.

– Отлично! – воскликнул я. – Будь ты королем Уэссекса, а заодно, допустим, и Мерсии, предложил бы ты госпоже Этельфлэд уйти в монастырь, потому что она овдовела? – (Парень наморщил лоб, озадаченный подобным вопросом.) – Отвечай! – рявкнул я. – Ты король, тебе придется принимать такие решения!

– Нет, господин!

– Почему?

– Потому что она сражается. Она и ты – единственные, кто воюет с данами.

– Будем считать, что ты доложил свой катехизис, – заключил я. – Теперь проваливай.

– Да, господин. – Этельстан ухмыльнулся и погнал лошадь вперед.

Я улыбнулся Этельфлэд:

– Ты не уходишь в монастырь. Будущий король Уэссекса только что вынес решение.

– Если доживет, – рассмеялась она.

– Если все доживем.

Дорога шла в гору. Лес был густой, с просеками ферм, но к исходу дня мы добрались до усадьбы, о которой говорил Бедвульф. Она располагалась всего в сотне шагов от римского тракта и вполне подходила. Даже очень и очень подходила.

Место для моего капкана.

* * *

Старик носил имя Лидульф. Я называю его стариком, хотя он вполне, возможно, был моложе меня, однако жизнь, состоящая из прокладки канав, рубки леса, прополки сорняков, распашки полей, колки дров и ухода за скотиной, сделала его седым, скрюченным и наполовину слепым. И наполовину глухим вдобавок.

– Чего угодно, господин? – проорал он.

– Твой дом! – крикнул я в ответ.

– Тридцать лет, – отозвался старик.

– Тридцать лет?

– Живу тут тридцать лет, господин!

– И проживешь еще тридцать! – Я показал ему золото. – Это все тебе.