— Билли не был влюблен в Мери-Бет; больше того, он был почти не знаком с ней. Он не имел никакого отношения к убийству семьи Гаррета Хэнлона. Следовательно, у него не было никаких мотивов убивать ее, кроме финансовых.
— Продолжайте.
— Естественно, тот, кто нанял Билли, должен был расплатиться с ним не чеком, а наличными. Заместитель шерифа Керр отправилась домой к родителям Билли Стайла и получила разрешение обыскать его комнату. Там под матрацем она нашла десять тысяч долларов.
— И какое отношение…
— Может, вы просто позволите мне закончить рассказ? — оборвал адвоката Райм.
— Замечательная мысль, мистер Райм, — вмешался судья. — По-моему, защита уже заложила необходимый фундамент вашему выступлению.
— Итак, с помощью заместителя шерифа Керр я провел анализ верхней и нижней банкноты пачки и обнаружил всего шестьдесят один латентный отпечаток пальцев. Кроме отпечатков Билли, два отпечатка принадлежали другому человеку, замешанному в этом деле. Заместитель шерифа Керр получила санкцию на обыск дома этого человека.
— Вы принимали участие в обыске? — спросил прокурор.
Райм приложил все силы, чтобы сдержаться.
— Нет,
Но самое главное криминалист, как хороший актер, приберег напоследок.
— В мангале за домом заместитель шерифа Керр обнаружила остатки костей. Эти кости принадлежат членам семьи Гаррета Хэнлона.
— И чей же это дом?
— Заместителя шерифа Джесса Корна.
В зале поднялся громкий ропот. Прокурор, выпрямившись, пошаркал ногами по полу и зашептался со своими помощниками, определяя, какие последствия это открытие может иметь для обвинения. Потрясенные родители Джесса переглянулись; мать, уронив голову, расплакалась.
— Но к чему вы все-таки клоните, мистер Райм? — спросил судья.
Райм едва удержался от язвительного замечания, что его цель очевидна.
— Ваша честь, Джесс Корн вместе с Джимом Беллом и Стивом Фарром принимал участие в убийстве семьи Гаррета Хэнлона, а сейчас собирался убить Мери-Бет Макконнел.
Судья откинулся назад.
— Меня это не касается. Разбирайтесь между собой, — кивнул он Геберту и прокурору. — У вас есть пять минут, после чего или она подает заявление, или я назначаю дату судебного разбирательства.
— Из этого не следует, что ваша подзащитная не убивала его, — обратился к Геберту прокурор. — Даже если Корн преступник, он все равно стал жертвой убийства.
Теперь настал черед северянина закатить глаза.
— Ну же, подумайте хорошенько, — отрезал адвокат, словно растолковывая прописную истину тупому ученику. — Из этого следует, что Корн действовал
Судья быстро переводил взгляд слева направо и назад, словно следил за захватывающим теннисным матчем.
Прокурор:
— Не будем уклоняться от дела, которое мы разбираем. Не имеет значения, собирался ли убивать кого-нибудь Джесс Корн.
Геберт медленно покачал головой.
— Допрос свидетеля окончен, — сказал он стенографисту, после чего снова повернулся к прокурору. — Чего вы добиваетесь? Корн был убийцей.
Ему на помощь пришел Райм.
— Доведите дело до суда, и мы посмотрим, как отнесутся присяжные к тому, что жертвой был продажный полицейский, собиравшийся мучить невиновного подростка, выпытывая у него, где находится молодая девушка, чтобы найти и убить ее?
— Зачем вам это? У вас есть Белл, есть его шурин, коронер… — продолжал Геберт.
Прежде чем прокурор успел снова что-либо возразить, Райм тихо сказал:
— Я вам помогу.
— Что? — недоуменно переспросил тот.
— Вам ведь известно, кто стоит за всем этим? Известно, кто убивает жителей Таннерс-Корнера?
— Генри Дэветт, — ответил прокурор. — Я ознакомился с материалами.
— Ну и как обстоит с делом против него?
— Плохо. Никаких доказательств. Пока невозможно установить связь Дэветта с Беллом и другими преступниками. Он все делал через посредников, а те молчат как камень.
— Но разве вам не хочется схватить его за шиворот, — не унимался Райм, — прежде чем другие люди умрут от рака? Прежде чем другие дети, заболев, наложат на себя руки? Прежде чем родятся уже больными новые младенцы?
— Конечно, хочется.
— В таком случае, вам не обойтись без
Посмотрев на Сакс, Райм увидел у нее в глазах слезы. Он понял, что сейчас она думала только о том, что, посадят ли ее в тюрьму или нет, ее руки не запятнаны кровью невинного.