Пустое море

С осознанием ужасного вечера, она посмотрела на тлеющий алый кончик его сигареты, молча, развернулась и зашла в квартиру. Ни звука, ни шороха, не было слышно от Антона, когда закрывала дверь на замок. И только за дверью, она смогла судорожно выдохнуть воздух и прислушаться, опасливо не выпуская из рук дверную ручку. Но за дверью, стояла тишина.

Марина прислонила голову к косяку и устало закрыла глаза, она не знала, сколько так простояла, но очнулась от того, что кто-то положил руку ей на плечо. Она резко открыла глаза и увидела мать, которая тревожно вглядывалась ей в лицо. Марина улыбнулась, но от того, что сказала ей мать, улыбку, словно стерли с лица.

− Марина, они дерутся. Там… На улице.

И опять, в этой же легкой одежде, тонкой трикотажной кофточке, в короткой юбочке и домашних тапочках Алима, Марина бросилась вниз, по ступенькам. Она слышала, как ей вдогонку возразила мать, но поступить иначе, не могла.

Она с размаху толкнула железную дверь и выскочила на улицу, где ей пришлось резко остановится, чтобы не сбить Антона с ног. Он стоял перед ней лицом и только чуть- чуть наклонился вперед. Ошарашенная Марина в ужасе смотрела, как капли крови, которые капали с его нижней губы, окрашивают белый снег под его ногами.

− Что… Что здесь случилось? − задала она глупый вопрос.

Позади Антона, стоял Славка и потирал косточки своего кулака.

− Вы что делаете? − еще глупее задала вопрос Марина, понимая, что вид крови, вводит ее легкое оцепенение.

Антон повернулся лицом к Славке и гордо вскинул голову. Пальто на нем распахнулось, и капли крови стали падать на его голубую рубашку.

− Антон, прошу тебя, не надо, − еле слышно прошептала Марина и в отчаянии поглядела на свои окна. Они были темные и она не знала, смотрит ли сейчас мать на нее или нет.

Когда Марина снова взглянула на Антона, ужас парализовал ее, не давая никаких шансов на разумное умозаключение.

Они все молчали. Славка, стоял напротив них, на широко расставленных ногах. Руки он уже засунул в карманы, и фигура его снова приобрела враждебный характер. Антон же, напротив, в распахнутом пальто, которое теребил ветер, сцепил руки перед собой, предупреждая тем самым любой выпад со Славкиной стороны. Марина переводила взгляд, то на одного, то на другого и с содроганием понимала, что эта ситуация с треугольником, где-то глубоко в ее подсознании, ей очень льстит. Она достала чистый платок из кармана, вложенный заботливой рукой матери, и протянула Антону, который не сводил немигающего взгляда со Славкиной фигуры. Он не сразу понял, что она ему протягивает и когда она с силой, вложила платок ему в руку, в ответ сжал ее ладонь. Марина украдкой вскинула взгляд на Славку, пытаясь угадать, видел ли он ее легкую заминку, но тот продолжал стоять, как статуя и лишь нахмуренное лицо выдавало в нем живого человека.

Когда Антон стал вытирать свою кровь с лица, он посекундно вскидывал взгляд на Славку, словно ожидая новой атаки с его стороны. Марина предупредительно встала между ними так, чтобы можно было видеть обоих.

− Антон, уходи, пожалуйста, − попросила она вполголоса. Славка промолчал, но расслабил свои плечи и достал сигареты.

Антон вытер уже запекшуюся кровь с лица и положил платок к себе в карман. Достал свою пачку сигарет и предложил ей. Марина слегка качнула головой и демонстративно сцепила руки за спиной. Антон пожал плечами, засунул в рот сигарету, придерживая ее разбитыми губами, прикурил и опять посмотрел на Славку, через пару секунд перевел взгляд на нее, но Марина упорно смотрела в сторону. Антон слегка усмехнулся, насколько позволяли его губы, неторопливо повернулся и пошел прочь в заснеженную темноту.

Славка тоже повернулся и пошел в другую сторону. Марина в отчаянии крикнула.

− Слава, не уходи!

Он повернулся и сказал.

− Оделась бы, холодно.

Глава 10

Людмила Сергеевна долго упрашивала ее не уходить в такой поздний час, но Марина упрямо трясла головой и твердила, что если Славка уйдет, то уже навсегда. И тогда, она себе никогда не простит, если вот так легко его отпустит.

Людмилу Сергеевну было очень жаль. Ее блеклые глаза наполнились усталостью и смятением. Она неважно себя чувствовала, покой ей был жизненно необходим, и Марина прекрасно знала, что мать не уснет, пока она не явится домой, поэтому практически умоляла ее.

− Мама, не жди меня. Спи и не переживай, − она зашнуровывала ботинки и очень сильно торопилась.

Она знала, что мать все равно ее не послушает и будет ждать свою дочь, во что бы то ни стало.

− Ты же знаешь, что я со Славкой, − теперь Марина смотрела на нее и пыталась унять свое волнение. − Мы только поговорим и все.

− Доченька, пожалуйста, не задерживайся. Завтра будет день, поговорите. Сгоряча можно нарубить столько дров…

Марина чмокнула ее в щеку и открыла дверь. На пороге она обернулась и посмотрела на мать. Людмила Сергеевна, стояла, прижимая одну руку к своей груди, второй, она слабо поддерживала сползающую шаль. У Марины сжалось сердце, и она, задеревеневшим языком произнесла.

− У меня все будет хорошо, ты только не расстраивайся.

И исчезла за дверью.