Пустое море

На кладбище, Марину оттеснили в задние ряды, но она и не сопротивлялась. Слишком невыносимо было смотреть на то, как закидывали замерзшими комьями земли красный гроб. Непрекращающийся женский плач разрывал ей сердце, она тоскливо посмотрела вверх и в серых разводах голубого неба, отчетливо увидела Анькину улыбку, которая тотчас же растаяла, как легкая дымка. Марина зажмурилась, чтобы сохранить в памяти это видение, но тут ее снова грубо толкнули, когда похоронная процессия стала возвращаться к автобусу.

Марина не торопилась идти со всеми, она свернула на одну из ветвей тропинки и через несколько надгробий нашла, знакомый памятник. Ухоженная могилка, говорила о том, что память ее матери не забыта, благодаря все тому же вездесущему Антону, который поручил местному смотрителю кладбища смотреть за могилой. Среди запорошенного снега, она различила свежие, срезанные цветы, что лежали у надгробия. Любимые цветы матери. Об этом знал только Алим, Марина даже улыбнулась сквозь слезы. Она села на колени и протерла фотографию от запорошенного снега.

Марина знала, что снова, очень долго не сможет прийти сюда. Она до сих не может привыкнуть к мысли, что мать лежит под землей, когда ее дочь с ней, как с живой, разговаривает. Ей легче думать, что ее мать наверху, на небе, смотрит на нее и, возможно, осуждает, но все равно не покидает.

Для Марины, кладбище, всегда внушало какой-то страх, смятение. Стыдно признавать, но не будь, сейчас здесь похоронной процессии, она одна, ни и за что не пришла бы к материнской могиле.

Так же и к Аньке, она никогда не придет на кладбище, подруга навечно поселилась у нее в памяти, с улыбкой на губах и озорным хитрым взглядом. Зачем приходить к мертвым, когда они живые, живут у нее в сердце?

Она встала с колен, отряхнулась, погладила рукой торец памятника и молча пошла к толпившимся людям, у маленького автобуса.

В толпе, ей удалось протиснуться к Анькиной матери, они, без слов, обнялись и замерли на несколько секунд. Рядом неслышно переговаривались люди, но никто не плакал, лишь изредка, некоторые женщины промокали свои глаза носовым платком.

− Почему, одиночество так губительно? − спросила неожиданно Анькина мать.

Марина растерялась от такого вопроса, она не смогла ответить, но похоже от нее никто и не ждал ответа.

Все стали рассаживаться в автобус, кто-то подтолкнул Марину, и она заняла свое место у окна, провожая глазами, невысокие холмики с крестами, исчезающие за крутым поворотом.

По приезду на поминки, за столом, Марина выпила только рюмку водки, медленно закусывая безвкусным бутербродом. Перед ней поставили тарелку дымящейся лапши, но она даже не притронулась к ней. Она сидела, как сонная муха, словно была убаюкана негромкими беспрерывными разговорами. Но когда, кто-то протяжно затянул печальную песню, все молчаливые оживились и стали подхватывать этот мотив, Марина встала и неторопливо протиснулась к выходу. Анькину мать окружили женщины в одинаковых черных платках, поэтому Марина не стала прощаться. Она постояла на лестничной площадке, вынужденно слушая разговоры курящих, об Аньке и ее матери. Потом сжав зубы, с силой сорвалась вниз по лестнице.

На улице, она вздохнула полной грудью, наполняя легкие морозных воздухом. Легкий дурман горя, плача, пьяных разговоров и крепкого сигаретного дыма, потихоньку стал выветриваться из головы. Марина медленно пошла по тротуару, осознавая, что теперь, оставшись одна, она остро почувствовала окончательную и невосполнимую потерю своей подруги. После всех тяжелых ритуалов похорон, осталась чувство, что что-то хорошее, что оставалось в крупицах в душе у Марины, ушло вместе с Анькой. Ушло навсегда и бесповоротно. Осталась темная и пустая душа, которая еще не была до последнего холодна, только из-за Славкиной улыбки.

Внезапно, ей на навстречу, вышел человек, который был поразительно похож на Алима. Маленький рост мужчины с его смуглым лицом, мгновенно вырвал из памяти отрывочные моменты, когда она в последний раз видела его. Его опухшие глаза и дрожащие руки отчетливо промелькнули в ее памяти, и она от неожиданности, даже остановилась.

Марина не обозналась, это был Алим. Исхудавший, с резко-выделенными чертами на лице, печальными глазами, не похожий, сам на себя, но это был несомненно он, маленький и какой-то трогательно-беззащитный.

− Алим! − окликнула его Марина, когда поняла, что он проходит мимо, не узнавая ее.

Он резко обернулся и недоверчиво посмотрел на нее. Марина, смеясь, обхватила его руками в кожаных перчатках и крепко обняла. Алим узнал ее все-таки, не сразу, но узнал. Его маленькое лицо озарила улыбка и он даже снял шапку от неожиданности. Марина и не поняла, что в дорогом черном пальто, с бриллиантовыми серьгами в ушах в умопомрачительном облаке французских духов, она сильно смутила его. Он стоял, осунувшийся, в рабочей спецовке, сжимающего крепко в руках вязаную шапку. Будучи, сама невысокого роста, она даже на каблуках сильно превосходила его в росте.