Пустите меня в Рим

Правда, сперва пришлось сбегать переодеться, на улице оказалось весьма холодно, и гулять в вечерних платьях не хотелось. Мужики наши вымелись раньше, назначив нам таинственное свидание «у главного входа в замок».

Не прошло и получаса, как мы с девочками столпились на ступенях. Замок был темен и тих, все уже спали, утомленные танцами и празднованиями. Мы невольно понизили голоса и шепотом спрашивали друг у друга: где, черт возьми, наши оболтусы ходят? И вдруг раздался свист и взрыв – в небо взвилась ракета, потом еще одна. К нам подбежали Мишаня, Дим и Платон с бутылками шампанского, и мы, криками приветствуя каждую особенно роскошную вспышку, пили за Новый год и любовались фейерверком. Оказывается, в дело пошла та самая тяжеленная сумка со всякой пиротехникой. И вот теперь ракеты и петарды одна за другой взмывали в воздух, и в темном небе расцветали пальмы, цветы и разноцветные звездочки. В замке зажегся свет, и из окон выглядывали люди. Кто-то любовался халявным салютом с удовольствием, но были и недовольные лица. И вдруг что-то пошло не так (потом ребята – два бесхозных молодых человека – объяснили, что направляющая трубка одной из петард накренилась, а они не заметили вовремя – грелись, надо полагать). И заряды полетели в сторону замка. Увидев несущийся на нас золотистый шарик, мы с визгом посыпались с крыльца, а менеджер бросился вызывать скорую и пожарных. Столпившись в сторонке, мы со страхом наблюдали за происходящим. Эта конкретная хлопушка была сделана так, что каждый последующий заряд поднимался чуть выше – в нашем случае пролетал чуть дальше – остальных, а потом взрывался снопом разноцветных брызг. И вот мы смотрели, считали и с ужасом гадали – долетят ли заряды до замка. Шестой ба-бах!

Седьмой – еще ближе, у самых окон второго этажа. Восьмой снаряд разбил-таки окно – послышался звон стекла и негодующие, испуганные крики. А ведь снарядов десять, и что, если, влетев в разбитое окно, искры фейерверка вызовут пожар? Мы же не расплатимся никогда! И вдруг все увидели, что девятый снаряд пошел точно вверх, так, как и должен был, и его роскошная вспышка случилась на совершенно безопасной высоте. И десятый тоже разорвался в небе под наши ликующие крики. Позже, когда улеглась суета, выяснилось, что, пока все глазели, Платон и Дим добежали до места запуска и, отпихнув растерявшихся парней, подобрались к установке и выпрямили ее. Я так понимаю, что это дело опасное – хватать руками пиротехнику как раз в тот момент, когда из нее шарашат один за другим снаряды, но они это сделали. Приехавшие пожарные оказались не нужны, а скорая сделала пару успокоительных уколов особо нервным постояльцам. Оказалось, что комната, где разбилось окно, была чем-то вроде кладовой: там хранились мебельные балдахины, полотенца, постельное белье и прочие хорошо горящие вещи, так что слава богу, что все обошлось без пожара.

Уставшие и переполненные впечатлениями, мы побрели спать. Платон и Дим отправились улаживать проблему с управляющим. Когда Дим вернулся, я уже была в кровати. Мишаня храпел, но мы с Ларисой засыпали Дима вопросами:

– Ну что? Ну как? Дорого нам это будет стоить?

Дим сказал, что Платон расплатился за разбитое окно и купил ящик шампанского, приказав завтра утром доставить каждому, чьи окна выходили на парадное крыльцо, бутылку и коробку шоколада в качестве моральной компенсации за переживания и нервный стресс.

– Во сколько же это ему обойдется? – испуганно спросила я. – Может, все же скинуться?

– Платон сказал – не надо. Вообще-то он парень не бедный, просто не понтовый, – буркнул муж, забираясь в кровать.

Больше разузнать ничего не удалось, потому что Дим просто по-свински заснул.

До Праги мы добрались без проблем автобусом и пошли гулять. Мне очень понравился город. Первое, что мы увидели в современной его части, – это телевизионную башню. Башня ниже Останкинской, но зато по ней ползают толстенькие младенцы. Это совершенно фантастическое зрелище – вверх и вниз двигаются (не двигаются, конечно, но как будто), ползут детишки до годика, самого такого ползункового возраста – пухленькие, смешные. Допрошенный нами горожанин, мешая русские и английские слова, рассказал, что это проект какого-то художника – он сделал детишек для международной выставки как протест против абортов. А потом их поселили на башне. Надеюсь, ползунки улучшили демографическое положение в стране.