Пустая земля

— Некоторые разберут, кое-где поселятся бывшие старатели. Через несколько лет здесь останутся лишь дыры в горе да развалившиеся стены. Мне доводилось видеть такое. Все дело в том, что люди, приезжающие на Запад, настолько привыкли к защите закона, что не замечают ее. В результате насилие для них — вещь отвлеченная: что-то такое, о чем читаешь в газетах и что никогда не случится с тобой. — Матт минуту помолчал, а затем продолжил: — Вы смелый человек, Фелтон, но и упрямый. Сегодня вы пойдете в город, и это закончится смертью. Те люди понимают только силу или угрозу… Ну да ладно, я и так слишком разговорился.

Фелтон молчал. Несмотря на свое упрямство, он чувствовал, что Матт Кобэрн прав. Фелтон нахмурился… он не хотел умирать и не хотел стать причиной чьей-либо смерти. Но он уже решил.

Фелтон встал.

— Я спущусь и поговорю с ними, — сказал он. — Я расскажу, какой город мы построим, какой город будет у нас, если мы будем трудиться сообща.

Матт улыбнулся.

— Фелтон, это все равно, что попросить тигра пастись вместе с овцами. Те негодяи внизу не могут изменить свою природу. Но дело ваше.

— Я не возьму револьвер, — сказал Фелтон. Он отстегнул оружейный пояс. — Пойду и попробую убедить их.

Он вышел, оставив револьвер на столе. Матт допил кофе. Он посидел еще несколько минут, глядя на лучи солнца, падающие в раскрытую дверь.

Внезапно он осознал, что думает о Лори Шеннон и о том, как просвечивает солнце сквозь цветастые занавески на ее окнах. Он вспомнил запах кофе и спокойную, приятную атмосферу дома.

Матт встал, поправил кобуру и шагнул к двери. Он задумчиво смотрел на город, на унылые холмы, совсем недавно нетронутые человеком, а теперь ископанные и изрытые в лихорадочных поисках золота.

Город не отличался красотой: там не было ни деревьев, ни цветов, ни даже кустарников, если не считать серо-зеленых пожухлых растений пустыни. Лишь два дома были покрашены, большинство же были построены совсем недавно. Только перед некоторыми соорудили деревянные тротуары.

Ему не хотелось жить в этом городе, не хотелось узнать его получше. Работу профессионалов взяли на себя любители. Матт понимал, что неприязнь Фелтона ослабла, он чувствовал, что наполовину убедил молодого старателя, но Матт не верил в его успех, не верил в будущее города. Сам-то он справился бы, если повезет, однако желания брать на себя эту работу у него не было.

Похоже, ему нравился Фелтон. Идеалист, но серьезный человек, которого ждет большое будущее… если выживет в Конфьюжене.

Матт вышел, оседлал коня и направился в сторону дилижансной станции.

Дик Фелтон в одиночестве шагал вдали по улице. В дверях стояла Медж Хили и наблюдала за ним. Она взглянула на Матта.

— Вы ведь поможете ему, Матт?

— Нет.

— Вы же помогли мне.

— Это другое дело. Вы женщина, и к тому же одинокая. Нет, Фелтон отказывается от помощи. У него свои идеи, так пусть идет своей дорогой.

— Они ведь убьют его, Матт. Или еще хуже… они его сломают.

Он стоял рядом с Медж, думая, что она, вероятно, видела такие города даже больше, чем он. Еще будучи ребенком, она пела и танцевала в шахтерских городах и палаточных лагерях — она побывала всюду.

— Что будет, Матт?

Он пожал плечами.

— У нас здесь две проблемы: анархия в городе и шайка, работающая против вас. Они кормят друг дружку. Как только город начнет разваливаться, Кингсбери и Флетчер выступят против вас.

Он на секунду задумался.

— На вашем месте я бы держал Пайка и всех, кто вам верен на участке. Все начнется сегодня.

Он увидел, что Фелтон вошел в салун «Самый счастливый случай».

Глава 14

— Матт, — Медж с надеждой посмотрела ему в глаза, — а что вы будете делать, когда все кончится?

— Заведу ранчо. Осяду и обустроюсь.

Она улыбнулась.

— Думаете, сможете? Думаете, вам позволят? Или вы позволите себе? Мы очень похожи, Матт, мы оба бездомные, словно перекати-поле. Поэтому-то Сколлард так быстро уговорил меня, когда начал рассказывать о доме и кружевных занавесочках. Я была одинока, Матт, и только вы можете представить себе мое одиночество. Не думаю, что в глубине души я поверила Сколларду, но верить хотелось ужасно.

Оба смотрели на двери салуна. Дик Фелтон еще не выходил, но через минуту появился и зашагал по улице, останавливаясь у магазинов, салунов, ресторанов и игорных палаток. Обойдя город, он вернулся на прииск и вошел в дом.

Позже Стурдеван Файф поднялся на холм рассказать, что произошло. Его внимательно слушали Уэйн Симмонс, Клайд Коэн и Зеллер.

— Этот парень — настоящий оратор. Везде он выдавал речь, каким чудесным будет город, какие школы, церкви и все прочее мы построим и как нам нужно сплотиться. Я вам скажу, он здорово говорил.

— Ну и каков результат? — скептически спросил Симмонс.

Файф пожал плечами.

— Ну, он напомнил мне некоторых знакомых политиков. Тех, которые собирались голосовать за них, не нужно было убеждать. Можно сказать, они воспринимали политиков с энтузиазмом. Но были и другие, которые совсем не собирались голосовать, и они просто слушали. По-моему, Дик сделал хорошую попытку, о нем будут говорить.

В комнате воцарилось молчание, а затем Коэн сказал: