Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7

Мое решение отказаться от карьеры профессионального бейсболиста ради того, чтобы пойти в одну старшую школу с Дайей Омине и Коконе Кирино, привело к худшему из возможных исходов. Дайян своими безбашенными поступками добился того, что его пырнули ножом. Кири получила настолько жуткую моральную травму, что вряд ли уже оправится. А Хосии даже говорить не может. Я потерял всех своих друзей.

Моя повседневная жизнь оказалась полностью разрушена.

В те дни я был сам не свой. Я видел все как будто сквозь туман, все казалось бессмысленным. Кое-как мне удавалось заставлять себя ходить на занятия, но и в этом никакого смысла не было; я лишь передвигался взад-вперед, как безмозглое насекомое. Иногда, бывало, я уходил домой, за весь день вообще ни одного слова не произнеся.

Время шло; класс Ирохи Синдо выпустился, Кири бросила школу, родители Хосии зарегистрировали его как отсутствующего на неопределенный срок, Касуми переехала. Когда я стал третьеклассником, я был уже совершенно один. Воспоминания о том времени у меня остались довольно смутные.

Однако окружившая меня чернота начисто рассеялась от слов Марии Отонаси.

С тех пор, как никого не стало, прошло уже девять месяцев. 15 июля, когда я уже стал третьеклассником, Марию Отонаси избрали председателем студсовета.

Вся школа собралась в спортзале на церемонию передачи полномочий от старого студсовета к новому. В отличие от всех других собраний, ученики ждали начала церемонии, затаив дыхание и не отводя взглядов от сцены.

Конечно, ничем не примечательный уходящий председатель интересовал их в последнюю очередь. Все внимание было приковано к его сменщице Марии Отонаси.

Она время от времени заглядывала ко мне в класс поглядеть, как у меня дела, но я всегда ее игнорировал. Я знал, что она не виновата в том, что произошло, но все равно не мог заставить себя снова держаться с ней дружелюбно.

Я, видимо, подсознательно чувствовал, что она, чужачка, и принесла хаос в наши жизни.

Мария Отонаси, появившаяся на трибуне, утратила большую часть своего прежнего мистического ореола. Однако ее харизма осталась прежней: выборы она выиграла в одну калитку (отчасти поэтому к ней сейчас и было столько внимания). Более того, никто не забыл, как во время вступительной церемонии она раздвинула толпу, как Моисей Красное море, и подошла к Хосии.

Сейчас была похожая ситуация, и все втайне ожидали, что опять случится что-то неожиданное.

Мария Отонаси начала свою инаугурационную речь ясно и отчетливо. Ей удалось достучаться до сердец своих слушателей.

Уже довольно давно наша школа была охвачена странной атмосферой тревоги, и все эту атмосферу чувствовали. Конечно, в этом сыграли роль разнообразные загадочные происшествия (скажем, убийство или появление «людей-собак»), но, помимо этого, нам не удавалось стряхнуть ощущение, что с нами происходило нечто гораздо более серьезное, – потому что в нашей памяти чего-то недоставало.

К_т_о_-_т_о___в_з_я_л___н_а_с___в_с_е_х___п_о_д___к_о_н_т_р_о_л_ь,___а___п_о_т_о_м___в_ы_п_у_с_т_и_л.

Это трудно объяснить, ведь конкретных оснований для такого ощущения ни у кого нет, однако оно преследовало нас, как проклятие. Все чувствовали, что сам воздух в школе какой-то давящий. По молчаливому согласию об этом никто не говорил; даже упоминание этой темы было табу, потому что никто не хотел о ней говорить.

Однако в своей речи Мария Отонаси разбила это молчание. Она описала это ощущение вслух, прямо и четко, и даже предложила несколько способов от него избавиться. Она ухитрилась сделать свою речь одновременно теоретической и практичной.

Именно это всем и было нужно. Они слушали, затаив дыхание и не пропуская ни единого слова.

«Вот это девушка», – сказал я себе. И тут же добавил: «Но моих друзей она не вернет». Поэтому ее блестящая речь продержалась у меня в голове недолго.

– …Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ученики нашей школы снова могли вести полноценную школьную жизнь. Мария Отонаси, новый председатель студсовета.

Аудитория начала аплодировать, решив, что речь завершена, однако Мария Отонаси подняла руку, давая знак остановиться.

– Под конец я хотела бы сделать еще одно объявление.

И совершенно другим тоном, с совершенно другим выражением лица она заявила:

– Когда Кадзуки Хосино исполнится двадцать, мы с ним поженимся.

– …Что? – вырвалось у меня после этой внезапной и совершенно ни с чем не связанной фразы.

Все в зале, включая учителей, были совершенно сбиты с толку.

– Мы поженимся и будем счастливы. Счастливее, чем кто бы то ни было еще.

Но, в противоречии с этими словами, по щекам ее текли слезы.

Практически все знали, в каком состоянии находится Хосии. Общеизвестно было и то, что Мария Отонаси – его девушка, которая ухаживает за ним каждый день.

– Все это ради моего счастья!

Ее так переполнили эмоции, что она не сдержала слез?

Нет. В ее заявлении не было ни грамма эгоизма, это любому было видно по написанному на ее лице страданию.

Раз так –

Я интуитивно понял, что это было.

Это было – е_е___и_з_в_и_н_е_н_и_е___п_е_р_е_д___н_а_м_и___в_с_е_м_и.