Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

Коконэ так и не договорила. А просто со значением перевела взгляд на одного из одноклассников за моей спиной. Я обернулся, чтобы понять, на кого она указывает. Да, так и есть, она смотрела на Касуми Моги.

Первого марта я еще не любил Моги, да и за весь этот повтор мы с ней не общались.

— Коконэ, я очень хочу попросить тебя кое о чем. Это насчет…

— Да, можешь не продолжать, я уже все поняла, — улыбнулась Коконэ. — Давай после уроков на кухне? Там обо всем и поговорим.

Почему вдруг на кухне? А, ну да, Коконэ же в клубе домоводства.

— Тем более там наверняка сегодня никого.

— Ага.

Я кивнул и снова поднял на нее взгляд. Ее выражение лица ни о чем не говорило.

— Кадзуки, — позвала Мария, которая все это время наблюдала за нами из-за двери. Пожалуй, теперь и правда пора.

— Увидимся, — попрощался я с Коконэ и уже почти обернулся, как…

— Ой, погоди!

Я остановился и взглянул на нее.

— Можно спросить кое-что? Конечно, можешь не отвечать…

— Что за вопрос?

— Кто тебе нравится?

— Моги! — без колебаний выпалил я.

Коконэ тут же опустила голову так, что я не смог разобрать выражение ее лица, но на секунду мне показалось, что она улыбается.

Уроки закончились.

По школе разнесся вопль, и мы поняли, что опоздали. И что другого шанса нам не выпадет, поэтому мы рванули на кухню.

Там оказались Коконэ Кирино и Касуми Моги. Вернее, они обе были там еще мгновение назад.

Но теперь вся кухня оказалась залита кровью. Как и нож виновницы, который она не выпускала из рук.

— Кадзу.

Заметив меня, она ничуть не изменилась в лице.

— Ч-что… это?..

Просто в голове не укладывается. Зачем ей эта жертва?

На меня, вся в крови, смотрела Моги, но ее лицо, как и всегда, ничего не выражало. Только во взгляде можно было прочесть намек на обвинение.

А, ну да, точно. Это ведь я виноват… во всем.

— Хочу жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! Жить! — тихонько бормотала Моги, словно проклинала кого-то.

Слушать это было нестерпимо. Хотелось зажать уши, но я не мог. Тело тут же перестало слушаться. А всего-то и нужно было, что увидеть Моги, всю перепачканную кровью. Ее слова буквально въедались в меня. Я отчаянно пытался не слушать, но все без толку — они обрушивались на меня лавиной, давили сильнее и сильнее, и я будто бы тонул в них, не способный пошевелиться.

— Хочу жить! — словно обвиняя меня, повторила Моги.

27 755-й раз

— Но знаешь, теперь ты мне больше не нужна.

Она не поняла моего внезапного решения и в недоумении склонила голову.

— Не замечала, что стоишь у меня на пути? Не кажется, что поступаешь плохо? В конце концов, мы же были подругами.

Были, но теперь — нет.

Хотя она-то наверняка до сих пор считает меня подругой. Еще вчера мы давали друг другу советы, делились любовными секретами, а теперь… теперь я стала другой. И думаю тоже по-другому. Поэтому мы больше не подруги.

И мне нет до этого дела. Она ведь так и не заметила, как сильно я изменилась. Да и как ей заметить? Даже то, что я говорю с ней не как раньше, она оставила без внимания.

Потому что одно из правил этого мира — «не мешать мне меняться».

Допустим, я бы так же менялась и в обычном мире, а остальные в моем окружении — нет. Ну или хотя бы она, моя якобы подружка, не будет меняться. Естественно, в таких условиях я со временем стану другой, и она обязательно заметит неладное. Еще бы! Невозможно же проигнорировать новый имидж очередного «не такого, как все» одноклассника, который на каникулах вдруг покрасился в блондина. И с этим точно так же. Но если она заметит, это помешает мне меняться. А если я не смогу меняться, то и возможностей у меня будет меньше.

Так мое единственное желание — «никогда ни о чем не сожалеть» — не сбудется.

И все-таки…

Что «все-таки»? Не знаю, чего ждать дальше.

Чувствую, что нельзя об этом думать.

Поэтому я бросила размышлять и снова заговорила:

— Тебе никогда не казалось, что любовь похожа на каплю соуса на белой рубашке?

Похоже, она опять не поняла, о чем это я, потому что в недоумении склонила голову.

— Если пролила соус на рубашку, то потом, сколько ни пытайся, все равно не оттереть как следует. Пятно останется, причем навсегда. И каждый раз при виде его ты будешь думать: ох, ну как же меня угораздило?! Забыть не получится, потому что след останется навсегда. (Я открыла ящик стола…) И от этого меня выворачивает, (…крепко схватила нож…) Это пятно меня просто доконало, (…и достала его из ящика.)

Я не раз пользовалась этим ножом, резала им всякое разное, поэтому знала точно: он — острейший из всех.

Моя якобы подруга заметила нож и побледнела.

— Что ты делаешь? — спросила она, хотя, наверное, уже догадалась.

Догадалась, но все равно не верила.

— Что делаю? Ха-ха-ха.

Слушай, прости, но ведь…

— Удаляю тебя!

Ведь этого ты и ждала, да?!

Я ******* ее ******** *****.