Пусть поднимется ветер (ЛП)

— Мои ощущения теперь сильнее, когда я несу разрушенные порывы.

Я пытаюсь не дрожать, но мысль о том, чтобы быть наполненной испорченными ветрами…

— Да, знаю, это жутко, — бормочет она.

— Я не думаю, что «жутко» правильное слово, — говорю я ей. — Больше как… неудобно.

— Так ты больше не чувствуешь отвращения к силе боли? — Спрашивает Астон.

Я понимаю, что нет.

— То, как она использует силу, кажется, не беспокоит небо. Почему я должна чувствовать какое-то различие?

— Да, но ты понимаешь, что она не могла бы так использовать силу, если бы другие ей не злоупотребляли? — Напоминает мне Астон.

— Так она управляет очень сложной ситуацией, — говорит Вейн, но его голос звучит отвлеченно.

Я следую за его взглядом и вижу, что он смотрит на серое здание у остроконечной скалы.

— Я насчитываю на парковке около двенадцати автомобилей, — бормочет он. — Поэтому я предполагаю, что это означает, что так около пятидесяти человек.

— Я думаю, ты преувеличиваешь, — говорит ему Астон. — Мне здание кажется почти пустым.

— «Почти пустое» это не то же самое, что «пустое», — напоминает Вейн.

— Так и есть, — соглашается Астон. — Поздравляю, этот тот момент, когда тебе придется довольствоваться ответами «достаточно хорошо». Оттенки серого. Необходимое зло. То, чему мы позволяем произойти.

Он указывает на поле битвы, которое мы только что покинули, и с этой высокой точки все выглядит намного холоднее. Бури борются с Буреносцами с помощью ветрорезов, таким образом, им не приходится применять никаких ветров. И у каждого воюющего Буреносца есть по два наблюдателя, готовых броситься в бой в качестве подкрепления, если другие упадут или устанут.

— Где моя мать? — Спрашиваю я, понимая, что не вижу ее.

— Она сказала, что найдет возвышенность и будет посылать отчеты о том, что происходит. Сомневаюсь, что от нее будет много помощи, так как ты уже сделала ее бесполезной, благодаря той драматической травме плеча.

— Возвышенность, — повторяю я, снова проверяя местность. — Прямо сейчас мы находимся на самой высокой точке, не так ли? Кроме обрыва, где ждет Райден? И ее здесь нет, не так ли?

— О, замечательно, — ворчит Вейн. — Как думаете, какое соглашение она заключит с Райденом, на сей раз? Передаст нас четверых… возможно, со взбитыми сливками и вишенкой на верхушке?

— Не могу поверить, что она настолько глупа, — говорит Астон.

Я закатываю глаза:

— Очевидно, ты не знаешь мою мать.

— На самом деле мы с ней гораздо ближе, чем ты думаешь. Каждый раз, когда я поглощаю ее боль, я лучше понимаю ее… но это не то, что я имел в виду, когда сказал, что она глупа. Она очень хорошо знает, что я пригрозил ей тем же, чем и Райден. Я знаю, какой порыв она защищает. И я знаю, какая команда его разрушит.

— Нет, — шепчу я, когда все во мне леденеет.

— О, думаю, ты знаешь, что я могу это сделать. Я как грозовая туча. Я могу выглядеть мягким и пушистым. Но подойди ближе, и я вырву сердце прямо из твоей груди.

— Никто не будет ни из кого вырывать сердце, — говорит ему Вейн, — за исключением сердца Райдена. Или Ареллы… если она на самом деле заключает еще одну сделку. И если ты сделаешь что-нибудь, что причинит Одри боль — или песни ее отца — то я покажу тебе, насколько жестоким может быть Западный.

— Хорошо, — заявляет Астон. — Придержи эту тьму. Она тебе понадобится, когда мы доберемся до Райдена.

— Кстати говоря, — влезает Солана, — разве мы не должны работать над этим? Штормы приближаются к Бурям.

— Я надеялся, что твой малыш Западный может вернуться с небольшим подкреплением, прежде чем мы приступим, — говорит Астон.

Я рассчитывал на то же самое. Но неважно, как далеко я протягиваю чувства, я не могу ощутить ветры.

— Во мне пять порывов, — предлагает Солана. — Три Южных, один Северный и один Восточный… плюс два разрушенных ветра, которые я поймала.

— И у меня в том шипе ветра четыре порыва, — добавляет Вейн. — И у меня есть Западный щит.

— Все еще не достаточно для того, что я задумал, — говорит Астон. — Мы просто будем импровизировать.

— Что если мы… — Солана замолкает и закрывает глаза. — Думаю, что знаю команду, которая скроет наши фигуры, когда мы будем двигаться… я просто должна продумать все, чтобы удостовериться в правильности.

Она берет меня за руки и смотрит в глаза.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что она проверяет свои мотивы.

Я предполагаю защищать девочку, которая украла твоего суженого, максимально бескорыстный акт.

— Хорошо, — шепчет она, ее руки начинают дрожать. — Я не думаю, что щит растянется очень широко, таким образом, нам нужно будет встать как можно ближе друг к другу.

Она глубоко вздыхает прежде, чем прошипеть искаженные слова.

— Захватывающе, — выдыхает Астон, когда серый порыв выползает из ее кожи и формирует свободную трубу вокруг нас. — Я никогда бы не подумал обратиться с такой просьбой.

— Что она сказала? — Спрашиваю я.

— Лучше не объяснять тому, кто не использует силу боли, — говорит он. — Мы же не хотим разбудить голод.

Воздух движется быстрее и быстрее, становясь размытым пятном.

— Ты в порядке? — Спрашивает Вейн, поддерживая Солану, когда она покачивается.