Пусть идет снег

Снега вокруг было столько, что я чувствовал себя как ребенок на надувном батуте — падаешь, и не больно. Совсем не больно. На меня налетела Герцог; опустив голову и плечо, она толкнула меня в грудь. Мы вместе рухнули на землю, по инерции покатились по снегу, я оказался сверху, лицом к лицу, и наше дыхание на морозе перемешалось. Ощутив под собой тело Герцог и заметив ее улыбку, я почувствовал, что у меня что-то как будто оборвалось в животе. Был момент, когда я мог слезть с Герцог, но я не сделал этого, затем она сама меня оттолкнула, поднялась и принялась стряхивать на меня снег, потому что я все еще валялся на земле.

Затем мы все поднялись, дотопали до дороги и возобновили свой путь. Я промок и замерз еще больше, чем раньше, но до магистрали оставалось всего километра полтора, а оттуда до «Вафельной» мы вообще быстро добежим.

По пути Герцог говорила мне о том, как важно не обморозиться, а я — о том, что готов на все, лишь бы она встретилась со своим грязноволосым парнем. Она пнула меня ногой, а Джей назвал нас обоих паразитами. Через какое-то время, когда дорога снова стала утопать в снегу, я пошел по свежему следу машины, уверенный, что тут проезжали копы. Джей шагал по одной колее, я — по другой, а Герцог держалась на несколько шагов впереди.

— Тобин, — сказал он ни с того ни с сего.

Я повернулся, друг шел ко мне через снег.

— Не сказать, чтобы меня это восхищало, — начал он, — но мне кажется, что тебе нравится Герцог.

(глава одиннадцатая)

Герцог шагала впереди в невысоких сапогах, натянув капюшон и опустив голову. Есть что-то необыкновенное в девчачьей походке, особенно если они не в модных туфлях, а в кедах или в чем-нибудь таком. И я злился на самого себя за то, что думаю об этом. В том смысле, что мои двоюродные сестры, наверное, так же ходят, все дело в том, что иногда ты на это обращаешь внимание, а иногда — нет. Если видишь черлидера Бриттани, то обращаешь. А если перед тобой Герцог — то нет. Ну, как правило.

Я так долго думал о Герцоге, ее походке и мокрых вьющихся волосах, о том, что куртка у нее такая толстая, что руки как будто немножко отстают от тела, и тому подобном, что Джею я ответил не сразу. Но наконец сказал:

— Не будь таким мерзотным.

— Что-то ты слишком долго эту остроту выдумывал.

— Нет, — снова после паузы ответил я. — Герцог мне не нравится. Если бы это было так, я бы тебе сказал. Но это же все равно что на собственную сестру запасть.

— К слову об этом, у меня вообще-то очень сексапильная кузина.

— Фу!

— Герцог, — крикнул Джей, — ты мне на днях что-то рассказывала о сексе с братьями? Ничего, говоришь, страшного?

Герцог повернулась к нам лицом и пошла дальше, ветер дул ей в спину, снег ее облетал и несся в нашу сторону.

— Нет, не совсем. Риск уродцев среди детей слегка повышается. Но я в книжке по истории вычитала, что с вероятностью 99,9999 процента хотя бы один из твоих прапрапрапрадедов женился на своей двоюродной сестре.

— То есть, иными словами, ничего страшного не будет, если переспать с кузиной.

Герцог остановилась, а потом развернулась и пошла рядом с нами. Она громко вздохнула:

— Нет, я не так сказала. А вообще, я устала уже обсуждать половые отношения с родственниками и сексуальность черлидеров.

— А о чем же еще разговаривать? О погоде? Кажется, снег на улице, — констатировал Джей.

— Честно говоря, да, лучше о погоде.

— Знаешь, Герцог, — сказал я, — мальчики-черлидеры тоже существуют. Можешь с ними замутить.

Герцог замолчала, а потом вдруг психанула и заорала на меня, аж лицо искривилось:

— Знаешь что? Это сексизм. Ясно? Мне, конечно, противно защищать женскую честь… или как там это назвать, но вы же всю ночь только и говорите о том, чтобы трахнуть кого-нибудь, о соблазнительности помпонов и мини-юбок… и что там еще было? Это сексизм, понятно? Девочки в сладострастных мини из ваших эротических грез — сексизм! Даже сама мысль о том, что они только и мечтают с вами переспать, — сексизм! Я понимаю, конечно, что вас просто распирает от нереализованной потребности потереться о девичью плоть, но не могли бы вы хоть при мне так эту тему не мусолить?!

Я смотрел на снег. Меня словно застукали, когда я списывал на экзамене. Мне бы сказать, что я уже и идти в «Вафельную» не хочу, но я тупо смолк. Мы так и шли дальше, выстроившись в ряд. Ветер продолжал дуть в спину, я опустил голову и позволил ему толкать меня по направлению к «Вафельной».

— Извини, — сказала Герцог Джею.

— Не, мы виноваты, — ответил он не поворачиваясь. — Я как гад себя вел. Нам бы… не знаю, иногда просто забываешь об этом.

— Да, наверное, мне почаще надо сиськи выпячивать, — крикнула Герцог погромче, словно чтобы и я услышал.