Пусть это буду я

Он попытался вспомнить, что говорила об этом сестра, но она почти ничего не рассказывала. Только Корги как-то завел разговор и бегло обмолвился о нескольких из них. В книге «Игрок» рассказывалось о жестоком парне, манипулировавшем женщинами и без сожаления рушившем их жизни; еще в одной, название которой Коля не запомнил, речь шла о «маленьком человеке», пережившем Гражданскую войну, революцию и репрессии, но погибшем от рук собственной жены. В «Неуде» одинокая учительница похитила ученика из неблагополучной семьи, чтобы воспитать по-своему. Коля тогда еще предположил, что учительница педофилка, но Корги сказал, что это советская книга и в те времена про такое не писали.

– Немного, – уклончиво ответил Коля в надежде, что вникать писатель не станет, однако тот стал:

– И что же ты читал?

– Кажется, «Игрока» и «Неуд».

– Да-а-а? – Глаза Гончара под очками округлились от удивления. – И как тебе «Неуд»?

– Очень захватывающе.

– Что же тебя там захватило?

Широко расставив локти на столе, писатель словно занял собой все его пространство.

– Образ учительницы. Очень яркий и сильный персонаж, – ученическим тоном проговорил Коля.

– Сильный-то сильный, но неужели это все, что ты о ней можешь сказать?

Под его требовательным взглядом Коле сделалось неуютно. Он замялся, и Гончар сразу все понял.

– Ты ведь не читал, да?

– Простите, школьная привычка, – с легкостью сдался Коля. – Я не собирался обманывать.

– Кто же тебе рассказал об этих книгах?

– Я и не помню. Слышал краем уха.

– «Неуд» – страшная книга и жестокая. Она о том, что бывает, когда теряется чувство меры; как быстро хорошее может превратиться в ужасное; о том, что никто не вправе судить и о необратимости последствий. Добро неочевидно, как и благие цели.

Коля прилежно кивал.

– Учительнице действительно удалось перевоспитать хулигана, оболтуса и двоечника. Но стал ли он от этого лучше? Как он теперь проявит себя среди людей, после того, что с ним произошло? Общество избавилось от потенциального дебошира и пьяницы, однако та новая личность, в которую он превратился, гораздо хуже и страшнее.

– Я понял.

– За эту книгу я получил три премии, и многие считают, что это мое лучшее произведение. Но я его не люблю и сожалею, что оно состоялось. Не потому, что мои мысли и идеи изменились, а потому, что мы всегда в ответе, за то, что приводим в этот мир. Иногда при попытках разоблачить зло получаем обратный эффект. Это зло подхватывают, обхаживают, упаковывают в красивую обертку. Взять хотя бы Чикатило. Ты же знаешь Чикатило? Маньяка, педофила, изверга? Про него даже кино сняли, и не одно. Люди любят ужасное не меньше, чем прекрасное, они тайно восхищаются им и тиражируют. Вот так и моя учительница. Она монстр, но ею восхищаются. Понимаешь?

– Да, конечно.

– Ладно. – Олег Васильевич откинулся на спинку кресла. – Я не собирался говорить об этом, просто надеюсь, эту книгу ты никогда не прочтешь.

Коля усмехнулся.

– Если честно, я не люблю читать, но после ваших слов мне стало любопытно.

– Ты ее не найдешь. Мои книги не переиздают, а старые тиражи канули в Лету. Если кто и помнит книгу «Неуд», то уже немолодые люди, которые вряд ли подсунут ее своим детям и внукам.

– Но у вас же наверняка есть свои экземпляры? Моя сестра нашла около двадцати ваших книг у нас в квартире.

– Да, но «Неуда» там точно нет, как нет и «Игрока». – Олег Васильевич выдвинул ящик стола и достал оттуда толстую стопку испещренных печатным текстом листов. – Это моя последняя и неизданная рукопись. Но я уже к этому не стремлюсь. Просто не писать не могу, потому что только это наполняет мою жизнь смыслом.

Коля пристыженно потупился, и писатель поторопился пояснить:

– Я спросил, читал ли ты мои книги, только для того, чтобы выяснить, насколько мы с тобой понимаем друг друга. Я задаю тебе вопросы и уже кое-что знаю о тебе, а ты ничего обо мне не знаешь. Обо мне как о человеке. Какой я? Добрый ли? Честный? Умный? Да-да, а что такого? Глупых писателей пруд пруди, быть может, и я из их числа?

Прочитать книгу – лучший способ узнать автора. Безусловно, автор не равен своему произведению. Он не оно, однако в нем его мысли, взгляды, вопросы, которые его беспокоят, его надежды, фобии, поиски жизненно важных ответов. Я не учительница из «Неуда», но мое сознание породило ее и позволило сделать достаточно реалистичной настолько, что в существование этой женщины люди готовы и даже хотели бы верить. Я получал немало писем от тех, кто якобы где-то ее встречал.

Гончар задумчиво склонил седую голову.