Пушкинский вальс

     Она схватила книгу двумя пальцами и, резко раскрыв ее на изгаженном портрете, повернула к Владиславу Георгиевичу. Тот невольно взглянул на книжный разворот: два длинных, ярко-красных ногтя старшего библиотекаря алели на портрете поэта подобно двум большим и вытянутым каплям крови… После паузы Лилия Николаевна в сердцах отбросила книгу в сторону. Наступила тягостная, мучительно долгая тишина.

    - Но послушайте…- нерешительно сказал Владислав Георгиевич. – Можно наверное как-то привлечь к ответственности, наказать рублем, что ли…

   -  Да Господь с вами, Владислав Георгиевич! – женщина безнадежно махнула рукой. – К   какой там ответственности! Деньги с него взять? И что? книга-то не восстановится от этого, и читатели ее не увидят! В суд подать? Суды такие иски не рассматривают. Вот и получается, что негодяй останется полностью безнаказанным. Есть, конечно, суд собственной совести,есть ответственность перед самим собой и окружающими людьми, однако подобными категориями нынешние молодые люди ничуть не обременены…

    Лилия Николаевна снова поставила локти на стол и подперла вытянутыми пальцами лоб. Владиславу Георгиевичу показалось, что она вот-вот расплачется.

    - Лилия Николаевна, послушайте, пожалуйста, - поспешно сказал он. – Знаете… что бы я ни говорил вам сейчас, как бы ни утешал – все будет бесполезно. Вы так расстроены, что никакие слова не помогут. У меня к вам предложение: давайте сходим куда-нибудь… погода прекрасная, пойдемте погуляем, подышите свежим воздухом… Как вы на это посмотрите?..

     Он затаил дыхание, ожидая ее ответа. Лилия Николаевна убрала руки от лица, откинулась на спинку стула, лучезарно улыбнулась, хотя в глазах ее, как заметил Владислав Георгиевич, блеснули слезы.

    - Вы очень внимательны и любезны, Владислав Георгиевич, - тепло сказала она. – И поверьте, я вам за это искренне благодарна… Но, во-первых: я сейчас еще на работе.

 А во-вторых, мне необходимо какое-то время побыть одной… Поймите меня правильно и не обижайтесь… Хорошо?

    Владислав Георгиевич почувствовал легкое головокружение. Ему понадобилось усилие, чтобы скрыть свою горькую досаду…

     - Ну хорошо, - чуть слышно проговорил он. – Как прикажете, Лилия Николаевна… Я вас прекрасно понимаю… Не смею больше отвлекать вас. Пойду, пожалуй… До свидания!

     - Всего доброго...

   Он поднялся со стула и направился к выходу. У двери задержался, оглянулся украдкой. Лилия Николаевна была погружена в свое горе и даже не смотрела в его сторону…

    Он вышел в зал, осторожно прикрыв дверь кабинета, и сразу увидел, что читателей у стойки нет.

 Две молодые сотрудницы, воспользовавшись производственной паузой, оживленно беседовали, не заметив, что в зале появился еще один человек. По-видимому, они вообще забыли о том, что к их начальнице заглянул посетитель. Владислав Георгиевич замер у двери кабинета, услышав их голоса.

   -…просто боюсь! – донесся до него обрывок фразы одной из девушек. – Даже возразить ничего не могу, меня будто парализует перед ней!

    - И чего ты боишься? – усмехнулась другая. – Что она – съест тебя, что ли?

    - Ой! Да ты посмотри, как она ярится! Того и гляди, набросится и  разорвет мне горло своими огромными когтищами! Она, когда бесится, на вампиршу похожа!

    - Да перестань, Ксюшка…- заметила подруга. – Ты вампирских фильмов насмотрелась, вот и все.Если ты такая впечатлительная, не смотри на ночь ужастики, смотри «Спокойной ночи, малыши». А Лильку тоже понять можно: как ей не беситься, если скоро сорок пять уже, а мужика все нет и нет… И живет на библиотекарскую зарплату. Даже е…ря завести недосуг.

   - Это ее проблемы. На нас-то чего зло срывать? 

   - Вот ты ей об этом и скажи! Меня-то зачем спрашивать...

   - Что я, совсем дура, по-твоему? Нетраханную бабу морковкой дразнить?..

 Подруга хихикнула, но тут Владислав Георгиевич явил себя их взору, выйдя из-за стеллажа. Девчонки испуганно замолкли, разом уставившись на него, а он стоял и смотрел молча и сурово, будто ветхозаветный пророк, заставший свою паству за богохульным делом.

    - Девушки… книгу у меня примете? – спросил он наконец.

    - Конечно, конечно! – оживилась Ксюша,быстро садясь за стол. – Фамилию вашу скажите, пожалуйста.

    Владислав Георгиевич назвал свою фамилию, девушка взяла у него Ледбитера, быстренько поставила в карточке отметку о возвращении.

    - Брать что-нибудь будете?..

    - Нет…- рассеянно ответил Владислав Георгиевич. – В другой раз…

     Он повернулся и пошел к дверям. У Владислава Георгиевича зрение было плохое с детства, и очки он носил со школьных лет. Но вот слух у него всю жизнь оставался как у филина! А потому уже в дверях он услышал, как перешептывались девушки у него за спиной.

    - Дяденька какой-то чудной, - сказала одна. – Зачем он только к Лиле-то ходил?

    - Ну как зачем, - ответила другая. – Клинья небось к мегере нашей подбивал, а она его взяла и бортанула… Видишь, какой вышел расстроенный?

 Они тихо захихикали, а Владислав Георгиевич вышел в коридор, плотно прикрыв двери за собой.

     В гостиницу он возвращался как во сне. Его не покидало крайне неприятное чувство, будто бы его вежливо отвергли.