Пушкин – пророк-вестник

Аполлон Григорьев ещё не произносил с той же определённостью другой, часто употребляемой ныне фразы: «Пушкин – пророк». Но не вытекает ли это из всего того, что сказано поэтом и мыслителем? Разве нельзя назвать глашатаями великих истин и тайн жизни, скажем, таких современников Пушкина, как святой преподобный Серафим Саровский или вещий Авель-прорицатель. Правда они родились значительно раньше, нежели Пушкин – святой преподобный Серафим Саровский (в миру Прохор Мошнин) – в 1754 году, а преподобный Авель-прорицатель (в миру Василий Васильев) – в 1757 году. Но ушли они из жизни примерно в одно и то же время с великим поэтом – Серафим Саровский в 1833 году, а вещий Авель в 1841-м. Пушкин был убит в 1837 году. То есть всю вторую половину своих жизней и святой преподобный Серафим Саровский, и вещий Авель дышали одним с Пушкиным воздухом и переживали одни и те же события в истории страны. И пророчествовали они, так же, как и Пушкин, о временах грядущих, предрекая России славу великую. «Россия расцветёт, аки крин небесный», – предвидел Авель; Россия «сольётся в одно целое с прочими землями славянскими и составит громадный народный океан, пред которым будут в страхе прочие племена земные», – говорил Серафим Саровский. И всё это касалось далёкого ещё, как для них, так и для Пушкина, будущего, о котором Александр Сергеевич заявлял, что двадцать первый век будет «веком сияния Руси».

Принято считать, что великим старцам будущее открыто Всевышним за их высочайшую духовность, за их подвижнический образ жизни, за их твёрдую веру и нелицемерное служение Богу. Но можно ли причислить Пушкина к людям такого сорта, можно ли причислить его к таковым радетелям веры, каковыми были святые старцы? Едва ли! Он был, как представляется по всем тем фактам, которые известны нам, внешне – только внешне, для непосвящённых – обычным мирянином, просто наделённым необыкновенным поэтическим даром, даром литератора, драматурга, сказителя. Но только ли?

Я упомянул о схожести пророчеств о будущем России, сделанных Серафимом Саровским и Авелем с теми предсказаниями, которые оставил нам Пушкин. Но святые старцы просто сообщали нам то, что открыто им о будущем, предлагая принять это за истину в последней инстанции. И мы приняли, потому что верим в святость подвижников. Мы приняли, хотя современники Пушкина, если и приняли, то далеко не все, а большинство отвергло и то, что говорил русский гений и то, что предрекали духовные пророки. Именно потому и трагические события первой четверти двадцатого века показались для многих неожиданными, труднообъяснимыми, а практически для всех – кровавыми. А ведь они были предсказаны с точностью до года и вещим Авелем, и Серафимом Саровским. Недаром император Николай II, по свидетельству современников, говорил в труднейшие и опаснейшие минуты: «До восемнадцатого года я ничего не боюсь!». Предсказал революционный переход тех времён и Пушкин, о чём мы ещё поговорим в книге.

Пушкин оставил предсказания, основанные на очень точных математических расчётах. В этих предсказаниях подробно объяснены причины тех или иных событий, как, например, сделано это в уникальной таблице «Россия – не Европа», на которой мы остановимся подробно.

Мало того, Пушкин зашифровал многие свои пророчества в произведениях, оставив ключ для их прочтения, причём, завещал расшифровать тогда, когда для этого настанет время – в 1979 году.

Святые старцы покидали шумный мир, уединялись в тишине, вели затворническую жизнь и в молитвах получали откровения Отца Небесного и Пресвятой Богородицы.

Александр Сергеевич Пушкин жил мирской жизнью, учился в самом удалённом от религиозного аскетизма, но по-армейски жёстком, хотя и не военном, учебном заведении – Императорском Царскосельском лицее, где богослужения, молитвы, да и вообще религиозность, существовали в то время лишь как необходимая дань традициям Православной Руси. К тому же во времена императора Александра I сама Русская Православная церковь, была в сложном положении, даже вера именовалась греко-латинской. Давление на церковь постоянно нарастало, начиная с раскола, случившегося при царе Алексее Михайловиче. Оно усилилось в эпоху Петра I и едва не привело к окончательному уничтожению Православия в страшный период «бироновщины». Правда при императрице Елизавете Петровне пришло некоторое отдохновение, ибо сама государыня демонстрировала искреннюю, нелицемерную веру. Но при императоре Петре III был взят курс на замену православного вероисповедания католицизмом. Спас переворот, в результате которого к власти пришла императрица Екатерина II.

Вся эта церковная борьба привела к тому, что святые духовные пророки стали действовать во имя веры во имя Святой Руси, но действовать во многом вне церкви. Они уединялись в пустынях и творили свои великие дела, обращаясь к Силам Небесным напрямую, без посредников в виде священства.

У Александра Сергеевича Пушкина был свой, особый взгляд на веру и религию, на церковь и священство. Это тоже предмет обстоятельного разговора.