Пушкин – пророк-вестник

Перстню действительно суждено было лечь в могилу с новым своим хозяином. Во время болезни, чувствуя, что дни, а может быть часы сочтены, Веневитинов попросил в последние часы надеть ему на палец перстень, что и сделал Алексея Степанович Хомяков, его друг поэт и публицист.

И в этот момент Веневитинов открыл глаза, посмотрел на перстень, спросил: «Разве меня венчают?» и с вопросом этим ушёл в мир иной.

А ведь княгиня Зинаида Волконская подарила перстень как талисман от горестей и бед… «В горький час прощанья» сказано об этом…

(…) Нет! дружба в горький час прощанья

Любви рыдающей дала

Тебя залогом состраданья.

О, будь мой верный талисман!

Храни меня от тяжких ран,

И света, и толпы ничтожной,

От едкой жажды славы ложной,

От обольстительной мечты

И от душевной пустоты.

Но что же это? Природа дала необыкновенный дар, дар вестничества, вложила силу Космоса, но эта сила направлена лишь на любовь и страдания? Мы видим предметное служение Пушкина, Лермонтова, Тютчева!

К примеру, кроме уже перечисленного выше, по словам Даниила Андреева «миссия Пушкина заключалась в том, что, создав емкий, гибкий, богатый и чрезвычайно выразительный литературный язык и великолепный стих, он этим дал решительный толчок процессу развития всенародной любви к языку, к слову, к стиху и к самой культуре языка как основного средства человеческого общения; вооружил следовавших за ним во времени творцов этим совершенным средством для выражения любых идей и чувств; разработал ряд необходимых для этого новых жанров и сам возглавил процесс художественного выражения этих идей и образов».

Что же касается высокой миссии Лермонтова, то её ещё только предстоит разгадать…

Даниил Андреев указал на долг вестника: «Если на человека возложена миссия проповедничества этих (высших) истин и их преломлений, долг их – проповедничество языком художественных образов».

Нам сегодня – говорю, сегодня, потому, что стремительное изменение пространства, происходящее по Закону Времени, открывает новые возможности человека – не выяснить с абсолютной точностью, что привело к столь ранней смерти вестника Веневитинова. Мы может только предполагать, что здесь имело место неисполнение долга проповедничества высших истин. Но, с другой стороны, быть может, высшим силам необходимо было проповедничество любви?

Известно, во всяком случае – так учит церковь, – что ни один волос не может упасть с человека без воли на то Бога. Но тогда этот церковный постулат может поставить нас в тупик. Почему же гибнут люди достойные и живут негодяи, такие как Дантес, как Мартынов, как многие другие?

Мы знаем, что кара настигает и тех, кто становится на, мягко говоря, неправедный путь. Даниил Андреев среди вестников назвал Иоанна Грозного, но в то же время обвинил его в отсутствии великодушия, что весьма и весьма спорно, поскольку о жестокости Иоанна Грозного говорят вовсе не документы, а пасквили зарубежных клеветников, подхваченные доморощенными врагами Русской Земли. Прочтите «Карамзинскую нелепу» протоиерея Михаила Ефимова (она опубликована в интернете), и вам всё станет ясно, поскольку написано исследование на основе точных и объективных данных и документов.

В ту пору особенно злобным нападкам подвергался русский государь Иоанн Васильевич Грозный. Лживые мифы об эпохе Иоанна Грозного были необходимы не только для того, чтобы выставить Царя в глазах потомков кровожадным тираном, но и доказать западному миру, к тому времени «прославившемуся» ужасами инквизиции, что в России порядки не лучше, а гораздо страшнее. Солгать, потому что это было не так.

Увы, многие наши писатели оказывались в плену измышлений Карамзина, попадались на удочку русофобских мифов о великом прошлом России и великих русских государственных деятелях. И вот Алексей Константинович Толстой начал работу над романом «Князь Серебряный», порочащим Грозного Царя. Роман всколыхнул общество, одураченное «карамзинской нелепой». Его читали запоем. Причём читали почти все, кто разумел грамоту – и великие князья, и великие княгини, и высокородные титулованные дворяне, и придворные, и фрейлины Её Величества. Его читали даже разночинцы, купцы, лакеи, грамотные крестьяне. Рассказывали случай, когда Император Александр Второй, которому Толстой читал роман вслух во время игры в вист, так увлёкся сюжетом, что, желая узнать продолжение, предложил своим партнёрам ещё одну партию, чего прежде никогда не делал. Александр, ещё, будучи отроком, дружил с Толстым. Они росли вместе и сохранили дружбу на всю жизнь.

Роман – художественное произведение. Автор имеет право на вымысел. Но и в художественном произведении, особенно, когда произведение это посвящено истории, когда в качестве героев избраны великие Государи, государственные деятели, полководцы, вымысел возможен лишь до определённых пределов. Извращение фактов, очернение истории и исторических личностей недопустимы.

Большой популярностью пользовалась и пьеса Алексея Константиновича

«Смерть Иоанна Грозного». Премьера была в Александринском театре. На ней присутствовал Император.