Пушкин и его современники

"Медный всадник" является последней "исторической поэмой" Пушкина и вместе высшей фазой ее. Исторический материал не играет роли самодовлеющей, документально-археологической, современной только по выбору: он становится современным, активным, введенным в поэму в виде "мертвого героя", идеологического современного образа. Примат, первенство материала над главным героем оттеняется в пушкинском эпосе названиями: "Бахчисарайский фонтан", "Цыгане", "Комедия о настоящей беде Московскому царству и т. д.", "Полтава". Эти названия подчеркивают эксцентрическое положение героя. Название "Медного всадника" того же типа. В "Цыганах" было столкновение "героя" с ожившей "страдательной средой", второстепенными героями. В "Борисе Годунове" главные герои отступили, приравнены к второстепенным. В "Полтаве" имеем рецидив главных героев, "сильных, гордых сих мужей". В "Медном всаднике" "главный герой" (Петр) вынесен за скобки: он дан во вступлении, а затем сквозь призму второстепенного. Процесс завершился: второстепенный герой оказался ведущим действие, главным. Этому предшествовала большая работа. Второстепенный герой из современной "страдательной среды" обычен в литературе в виде комически или сатирически окрашенного. Должны измениться условия, построения, чтобы он, потеряв эту окраску, принял ведущую роль. Работа над "Медным всадником" велась Пушкиным вначале в виде сатирической поэмы "Родословная моего героя", где онегинская строфа, вызвав авторские отступления, мешала перемещению героя, но где совершилось уже вполне осовременение исторического материала (перенос его в родословную). В "Медном всаднике" второстепенный герой победил: если не Алеко, так Евгений стал "чиновником". "Главное" положение второстепенного героя, ведущего действие, несущего на себе исторический и описательный материал, резко порывает с жанром комбинированной поэмы. Пушкин дает в "Медном всаднике" чистый жанр стиховой повести. Фабула низведена до роли эпизода, центр перенесен на повествование, лирическая стиховая речь вынесена во вступление. Стиховое повествование, опирающееся на документы (Пушкин обставляет и эту поэму, как все предшествующие - примечаниями) , сохраняя все признаки стиха, во фразеологическом отношении опирается на прозу:

Все перед ним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом,
Тела валяются...

Изменилось и литературное время, не прикрепленное к фабульному эпизоду. Это уже не время поэмы, соединенное с моментом завязки и катастрофы. Это широкое время - повести. То, что выносилось Пушкиным в эпилоги в жанре комбинированной поэмы, вошло в текст повести. На это жанровое преобразование несомненно повлияла работа Пушкина над прозаическими жанрами.

Эволюция пушкинского эпоса как бы в сокращенном виде отражена в "Евгении Онегине": это произведение, эволюционирующее от главы к главе, "Онегина" Пушкин писал больше восьми лет, и отдельные главы его выходили в свет от 1825 по 1832 г. Анненков пишет по этому поводу: "Евгении Онегин" кроме всех других качеств есть еще изумительный пример способа создания, противоречащего начальным правилам всякого сочинения. Литературная эволюция как раз и не считается с "начальными правилами". [54а]

Сам Пушкин, как всегда понимавший свои вещи лучше современных критиков, дал два положения, два термина, необходимых для уразумения "Евгения Онегина".

Первое сообщение Пушкина о "Евгении Онегине" такое: "Я теперь пишу не роман, а роман в стихах - дьявольская разница!" [55]

Последняя строфа последней главы:

Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
И с ней Онегин в смутном сне
Явилися впервые мне
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще неясно различал.

Итак: "не роман, а роман в стихах" и "свободный роман". Начнем с последнего.