Пушкин

«…Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражают, как человека с предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал».

Эти слова будут цитироваться многими мыслящими людьми, а в фильме Андрея Тарковского «Зеркало» идейной кульминацией станет мистический эпизод, когда в доме появляется незнакомая женщина, вручает юному персонажу книгу, и он сбивчивым детским голосом читает заветные пушкинские слова. Они и в XXI веке остаются духовным ориентиром нашей интеллигенции.

А еще 19 октября — лицейская годовщина, двадцать пятая. Устройством празднования занимается Михаил Яковлев, «староста лицейский», «Паяс». Музыкант, сочинивший мелодии к пушкинским стихам (в частности, к «Зимнему вечеру»: «Буря мглою небо кроет…»). Директор Императорской типографии, где печаталась «История пугачевского бунта». Он обменивается с Пушкиным письмами по этому поводу. Оба за то, чтобы собрались только «свои», лицеисты первого набора и выпуска. Последующие поколения — уже не то.

Первый раз Пушкин откликнулся на дату, будучи в 1825 году в Михайловском, большим стихотворением «19 октября» («Роняет лес багряный свой убор…»). Там сформулированы идеалы лицейского братства, переданы персональные приветы Пущину, Горчакову, Дельвигу и Кюхельбекеру, задан вопрос, обращенный в будущее: «Кому ж из нас под старость день лицея / Торжествовать придется одному?» (это будет Горчаков, который доживет до 1883 года, а 19 октября 1882 года встретит в одиночестве).

В 1827 году Пушкиным сочинено афористичное восьмистишие «Бог помочь вам, друзья мои….», где последняя строка («И в мрачных пропастях земли!») — то ли привет ссыльным декабристам, то ли дань памяти ушедшим.

В 1828 году дело ограничивается шутливым экспромтом, поскольку автор собирается в гости к Осиповой в Малинники и покидает пирушку:

Усердно помолившись богу,

Лицею прокричав ура,

Прощайте, братцы: мне в дорогу,

А вам в постель уже пора.

На этот же раз Пушкин пишет обширный текст с историческим сюжетом. Это перекличка и со стихами 1825 года, и в какой-то мере с юношеским «Воспоминанием в Царском Селе»:

Была пора: наш праздник молодой

Сиял, шумел и розами венчался…

Дописать не успевает: шестьдесят четвертый стих только начат:

И новый царь, суровый и могучий,

На рубеже Европы бодро стал,

И над землей сошлися новы тучи,

И ураган их...

С неоконченным текстом отправляется Пушкин около четырех часов дня в дом Яковлева. Это близко, на Екатерининском канале.

Собираются Гревениц, Данзас, Илличевский, Комовский, Мартынов, Мясоедов, Корф, Стевен, Юдин. Обедают «вкусно и шумно», согласно протоколу. Читают бумаги из лицейского архива, поют «национальные песни».

Пушкин начинает читать свое обращение к друзьям, но тут же сбивается, умолкает...

Слезы душат. Предчувствие?.. Он обещает дописать стихотворение и приобщить потом к протоколу.

XХХV

4 ноября, утром, Пушкин получает по городской почте издевательский «диплом», написанный по-французски. О том, что господин Пушкин принят в «орден рогоносцев». Председателем ордена назван Нарышкин, муж фаворитки Александра I. Намек на то, что Пушкин при дворе занимает теперь такое же положение. «Рогоносец» для Пушкина — самое обидное из всех оскорблений. Сколько раз он сам издевательски проходился в стихах по «мужьям рогатым», в том числе и тем, чьи жены были его любовницами…

Разговор с женой. Пушкин узнает, что совсем недавно Наталья Николаевна угодила в ловушку. Интригу затеяла ее подруга Идалия Полетика (жена полковника Кавалергардского полка, незаконная дочь графа Григория Строганова — двоюродного дяди Натальи Николаевны). Прежде у Полетики с Пушкиным были мирные отношения, но потом она за что-то затаила на него злобу. Полетика заманила Наталью Николаевну в свой дом, а там вероломно оставила наедине с Дантесом, заранее этого дожидавшимся². Домогательства Дантеса Наталья Николаевна решительно отвергла, злополучный тет-а-тет был прерван внезапным появлением дочери Полетики, но сам факт такого свидания мог бросить тень на репутацию жены Пушкина.

А если учесть, что незадолго до того Геккерн-старший вел с Натальей Николаевной рискованные разговоры, прося ее проявить великодушие к его приемному сыну… В общем, анонимный пасквиль может быть местью Пушкиным.

Надо отвечать немедля. Пушкин не сомневается, что этот удар нанесен Геккернами. Вечером он отправляет младшему из них вызов на дуэль, без объяснения причин. Наутро письмо доставлено. Его вскрывает Геккерн-старший, поскольку приемный сын на дежурстве в полку. Тут же дипломат отправляется на Мойку и просит у Пушкина отсрочки дуэли на 24 часа. Приходит и на следующий день, выпрашивает отсрочку еще на две недели.