Пушки острова Наварон

В этот момент грохот, который производили осаждавшие дверь туннеля, усилился. Видимо, в Шлосс Адлере решили во что бы то ни стало преодолеть преграду.

Смит затворил дверцу вагончика. Шаффер сидел, обхватив голову руками. Мэри стояла на коленях, прижав к груди Джонса, и смотрела на его благородную седину. Лица ее было не видно, но Смит готов был голову отдать на отсечение, что она вряд ли хвалит негодяев, обидевших пожилого беззащитного артиста. Так прошло минуты две – пока Карнаби – Джонс не шевельнулся. Вслед за ним встрепенулась Мэри, и взгляд ее упал на Смита. На губах ее сияла улыбка.

– Все в порядке, – сказала она. – Я сосчитала до десяти, открыла глаза, и призрак не исчез. Значит, ты не призрак. – Она помолчала, и улыбка слетела с ее губ. – Я думала, тебя уже нет.

– Не ты одна. Надо подавать в отставку. За последние четверть часа я исчерпал лимит удачи на всю оставшуюся жизнь. А ты неважно выглядишь.

– И чувствую себя неважно. – Лицо ее мертвенно побледнело, на нем обозначились морщины. Она бессильно прислонилась к железной стенке. – К твоему сведению, у меня горная болезнь. И это путешествие для меня – нож острый.

Смит хлопнул рукой по потолку.

– Жаль, тебе не довелось путешествовать верхом на этой штуке. Не стала бы привередничать. Ага! Вот и опора номер два. Почти полпути прошли.

– Только полпути! А что, если они сломают дверь?

– Повернут рукоять, и мы поедем вверх. Хочешь не хочешь.

Карнаби – Джонс очнулся и, оглядев всех затуманившимся взором, потер подбородок и сказал Смиту:

– Грязный трюк.

– Прошу прощения, – вежливо отозвался Смит.

– Вы-то были на высоте, – с улыбкой покачал головой Джонс. – Но герой – не мое амплуа.

– Да и не мое, браток, – траурным тоном вставил Шаффер. Он поднял голову. Глаза его по-прежнему не слушались, но правая щека, которая не пострадала от удара, уже слегка зарумянилась. – А где наши друзья? Что с ними случилось?

– Их нет.

– Нет? – Шаффер застонал и покачал головой. – Расскажете мне об этом поподробнее. Только не сейчас.

– Он не понимает, что происходит, – грустно произнес Смит. И, помолчав, добавил: – Интересно, как там продвигается осада? Держится дверь или замок уже сбили? И кто-нибудь уже добрался до рычага управления…

– Заткнись! – выкрикнула Мэри. – Не смей болтать эту чушь!

– Извини, – виновато сказал Смит. Он нежно коснулся ее плеча. – Дурацкая шутка. Вот и последняя опора. Еще минута – и будем дома.

– Дома! – встрепенулся Шаффер. – Дома я буду, когда возьму в руки меню гриль-бара «Савой». Только тогда.

– Кое-кто думает только о своем желудке, – заметил Смит.

Надо сказать, что в эту минуту он сам как раз думал о своем желудке, и эти мысли нельзя было назвать приятными. Ощущение было такое, будто он проглотил холодный свинцовый шар. Не только желудок доставлял ему страдания. Редкие глухие удары сердца болезненно отдавались в груди. Рот был полон липкой противной слюны, мешавшей говорить. Смит вдруг почувствовал, что медленно заваливается на спину, – он очнулся благодаря резкому толчку вагончика. «Сосчитаю до десяти, – сказал он себе, – потом, если ничего не случится, – до девяти, потом…» Потом он перехватил взгляд Мэри. Она выглядела старше лет на пятнадцать; лицо ее было мертвенно-бледным и измученным. Он устыдился самого себя. Нежно пожал ей руку выше локтя и доверительно сказал:

– Все будет в порядке. – Ему вдруг опять стало легко говорить. – Вот увидишь. Раз дядя Джон сказал…

Она взглянула на него, пытаясь улыбнуться:

– А что, дядя Джон всегда прав?

– Всегда, – твердо ответил Смит.

Прошло секунд двадцать. Смит встал, подошел к переднему краю вагончика. Впереди неясно вырисовывались очертания станции. Он обернулся – все в ожидании смотрели на него.

– Осталось метров тридцать, не больше, – объявил он. – Через минуту я открою эту дверцу. Даже раньше. Мы будем находиться метрах в четырех над землей. Ну, самое большее – в пяти. Будем прыгать. Снег тут достаточно глубокий. Он самортизирует прыжок. Безопасность гарантируется.

Шаффер хотел было сделать какое-то замечание, но удержался и снова обхватил голову руками. Смит открыл дверцу и, щурясь от резкого ледяного ветра, ворвавшегося в вагончик, посмотрел прямо вниз, под ноги, признавшись себе, что его прогноз насчет расстояния до земли оказался чересчур оптимистическим. До нее было метров пятнадцать, а такая высота и у самого отчаянного смельчака способна породить видения сломанного позвоночника или конечностей. Но не это было теперь самым опасным. Издалека доносился рев сирены, в туманной мгле светились фары приближающихся автомашин. Шаффер поднял голову. Она еще сильно болела, но уже не так дьявольски кружилась.

– Подкрепление идет, – сообщил он. – Нештатная ситуация, босс. Рации нет, телефона нет, геликоптера нет, а сообщить умудрились…

– Дымовой сигнал. – Смит указал на замок.

– Черт побери, – воскликнул Шаффер, – неплохо горит для камня!