Пушистые и когтистые компаньоны человека у Достоевского

«Чужая жена…»: «Иван Андреевич, превратившийся из разъяренного тигра в ягненка, оробев и присмирев, как мышонок перед котом, едва смел дышать от испуга, хотя и мог бы знать, по собственному опыту, что не все оскорбленные мужья кусаются» (2; 66).

«Село Степанчиково…»: «Тянуть жилы была потребность Фомы. Он заигрывал с своей жертвой, как кошка с мышкой» (3; 67).

«Униженные и оскорбленные»: Иван Петровича аттестует старшего князя Валковского. «Он наслаждался своими насмешками надо мною; он играл со мной, как кошка с мышью, предполагая, что я весь в его власти» (3; 358).

«Преступление и наказание»: Раскольников разгневан поведением Порфирия Петровича. «Стало быть, уж и скрывать не хотят, что следят за мной, как стая собак! Так откровенно в рожу и плюют! — дрожал он от бешенства. — Ну, бейте прямо, а не играйте, как кошка с мышью. Это ведь невежливо, Порфирий Петрович, ведь я еще, может быть, не позволю-с!..» (6; 195).

И снова: «Урок хорош! — думал он, холодея. — Это даже уж и не кошка с мышью, как вчера было. И не силу же он свою мне бесполезно выказывает и… подсказывает: он гораздо умнее для этого! Тут цель другая, какая же? Эй, вздор, брат, пугаешь ты меня и хитришь! Нет у тебя доказательств, и не существует вчерашний человек! А ты просто с толку сбить хочешь…» (6; 262).

Вполне обычен контекст выражения «как кошка с собакой», употребляемый как синоним неуживчивости: «Когда дела нет, настоящего, серьезного дела, тогда деятели живут как кошки с собаками и начинают между собою разные дрязги за принципы и убеждения» (19; 57).

Бесшумная кошачья походка — предмет особого интереса Достоевского-художника. Речь идет, по умолчанию, о молодых кошках — только их походка неслышна и бесшумна. С возрастом кошки начинают загребать лапами, стучать когтями и походка из бесшумной превращается в слегка шаркающую.

Но следователь Порфирий Петрович подходит к Раскольникову, как тому кажется, «тихонько, как кошка»: «Я ничего не слыхал? Неужели подслушивал?» (6: 342). А ведь прежде, перед тем, как идти на «дело», это он сам, Родион Романович, успел освоить кошачью походку. «Он бросился к двери, прислушался, схватил шляпу и стал сходить вниз свои тринадцать ступеней, осторожно, неслышно, как кошка. Предстояло самое важное дело — украсть из кухни топор» (6; 57). И еще раньше, скрываясь от докучливой хозяйки, Раскольников пытается овладеть спасительной походкой: «Останавливаться на лестнице, слушать всякий взор про всю эту обыденную дребедень, до которой ему нет никакого дела, все эти приставания о платеже, угрозы, жалобы, и при этом самому изворачиваться, извиняться, лгать, — нет уж, лучше проскользнуть как-нибудь кошкой по лестнице и улизнуть, чтобы никто не видал» (6; 5–6).

Весьма экспрессивно и сочно звучит в устах Лизаветы Прокофьевны Епанчиной выражение «угорелая кошка». Здесь уже речь идет не о плавной бесшумной походке — ведь угорелая кошка бестолково мечется, бегает взад и вперед, вроде бы убегая от опасности, а на самом деле приближаясь к ней. Именно это тревожное, почти истерическое состояние испытывает Лизавета Прокофьевна, «в припадке необычайного волнения и нетерпения» зазвавшая князя Мышкина к себе в дом. «Зачем, зачем я к нему, как угорелая кошка, теперь прибежала, и сама же его сюда притащила? Господи, с ума я сошла, чтó я теперь наделала! С молодым человеком про секреты дочери говорить, да еще… да еще про такие секреты, которые чуть не самого его касаются! Господи, хорошо еще, что он идиот и… и… друг дома!» (8; 274).

Коты и кошки могут принимать чрезвычайно жалкий, страдальческий вид. Достоевский использовал два прискорбных обстоятельства из жизни обиженных кошек. Коты, а особенно котята, как и любые живые существа, страшатся подвоха и насилия. Люди тоже. «Сердчишко во мне билось, как у котенка, когда его хватает чья-нибудь костлявая лапа за шиворот» (2: 8), — рассказывает «всесветный шут» Осип Михайлович Ползунков историю о том, как он едва не женился и как подло был обманут своим фальшивым благодетелем, так что костлявая лапа таки схватила незадачливого жениха за шиворот — едва ноги унес.

Чуть легче переживает свои напасти мокрый котенок. «Несчастный господин Голядкин-старший бросил свой последний взгляд на всех и на всё и, дрожа, как котенок, которого окатили холодной водой, — если позволят сравнение, — влез в карету; за ним тотчас же сел и Крестьян Иванович» (1; 229). «Мокрый кот» встретится читателю и в «Дядюшкином сне» — именно так выглядит ветхий князь К., которого алчные дамы города Мордасова хотят одурачить и ограбить, а он на все их эскапады (в которых ничего не понимает) отвечает: «Ну да! ну да!» (2; 329).