Пус Мидун

Несмотря на то, что стояла середина зимы, снег был очень мягким и рыхлым, поддаваясь солнечным лучам, терял свою силу, собираясь растаять вовсе. Солидные проплешины оголяли прошлогоднюю жухлую траву, брошенную природой на съедение заморозкам. Словно оставленный своим телом на произвол судьбы, мозг кота полностью потерял ориентир и решил закрыться в себе, игнорируя внешние раздражители. Ему захотелось уснуть, прямо здесь, совсем рядом с базарной площадью. Удушливая волна сонливости своей бесконечной массой навалилась Пусу на спину, придавила его к земле и закрыла веки. Кот просто уснул, подобрав под себя конечности. Но спать ему довелось недолго. Огромная ворона, размером почти с кота, ступая осторожно, словно между раскаленных угольков, подкралась к животному, имея все основания полагать, что оно издохло. Любопытство, присущее этим птицам, стирало границы между опасностью и желанием жить, толкая ее клюнуть валяющееся тело в череп. Что и случилось, едва она подобралась к Мидуну. Раздался глухой звук, словно обухом топора ударили по толстому бревну. Кот продрал глаза и с диким мяуканьем ринулся бежать в одну сторону, а ворона, удовлетворив свое любопытство сполна, стала на крыло и понеслась в противоположную.

– Тьфу ты, тварь пернатая, – посетовал Пус, отирая лапой выступившую на голове кровь. Неприятное пробуждение вызвало в нем чувство раздражения и досады. День с самого начала не задался и собирался вскоре вовсе кануть в прошлое. Сегодняшнее буйство жажду не только не утолило, но и раззадорило ее. Наступили ранние зимние сумерки, которые развели дневную палитру мрачными синими и серыми красками.

Ждать озарения Пусу уже не хотелось. Кот решил не изменять своему старому проверенному методу и просто ворваться в первый приглянувшийся дом, а потом сориентироваться по ситуации. Недолго думая, он рысью понесся к ближайшей постройке, в окнах которой робко дрожал еле заметный свет. Преодолеть забор труда не составило. Вскоре Пус Мидун прильнул к окну и заглянул внутрь, пытаясь разглядеть происходящее. К его удивлению, обстановка там царила едва ли не праздничная: богато украшенные коврами стены, множество нужных и не очень предметов быта, низкие помпезные кресла. В позолоте отражались танцующие блики горевшей на столе керосинки. Но обитателей этого помещения видно не было. Вся утварь казалась сиротливо брошенной на произвол неведомой судьбы. Кот подумал, что керосинка не могла бы сама по себе гореть очень долго, и ее явно кто-то зажег. Значит, хозяин дома.

Не имея привычки стучаться в дверь, Пус Мидун бесцеремонно ее распахнул и протиснулся в прихожую. Весьма странный запах лишь сейчас донесся до его носа, почему-то раньше он его не уловил. Это был доселе незнакомый запах животного, которого в их поселке раньше не было. Запах тяжелый и отдававший испражнениями, потом, мухами. Запах какого-то большого существа, гигиена которому была неведома. Однако не сам запах смутил кота, а то, что он увидел, едва поднял голову вверх, чтобы оглядеться. На торчавших из потолочных балок гвоздях то тут, то там торчали содранные случайно клочки шерсти. Проблема была в том, что балки эти находились на запредельной для кота высоте – больше, чем четыре его роста. Некоторое время кот озадаченно рассматривал открывшуюся ему картину, пытаясь понять, с чем ему придется столкнуться. Страха он не испытывал, лишь полное непонимание увиденного. И вдруг к совершенному изумлению кота один из ковров зашевелился и посмотрел на вошедшего гостя. От неожиданности Пус Мидун даже отшатнулся и вжался спиной во входную дверь. На него смотрело фантасмагорическое существо, видеть которое ранее коту не доводилось. Это было огромное нечто, похожее то ли на корову, то ли на огромную собаку. С той лишь разницей, что цвета оно было серо-коричневого, а на спине красовались два кривых горба. Вид животное имело до ужаса нелепый, скорее даже комичный, но чувство юмора в данный момент покинуло Мидуна. Пус молча уставился в глаза этому зверю, не зная, что и сказать. Но первым заговорил зверь. У него был такой же странный и отвратительный голос, похожий на звук, который издает пила, когда режет камень. Очень громкий, практически оглушающий рев наполнил обитель:

– Ты чего копыта не вытираешь, ты мне все полы перепачкаешь!

Кот даже не шелохнулся.

– Камешек! Камешек! – зверь позвал кого-то и повернул свою большую длинную голову вглубь комнаты.

– Моншер! Господин Олух-Горбатый чего-то изволит? – невесть откуда, словно из тени, подскочил маленький миловидного вида зайчик, судя по размерам, совсем еще юный.

Зверь, которого, очевидно, звали Олух-Горбатый, кивнул в сторону кота.

– Ты почему всех подряд в дом пускаешь?! Ты хочешь, чтобы тебя уволили? Так я тебя здесь не держу! – противный голос продолжал громыхать.