Пульсирующий камень

Больше мы ни о чем не говорили и сидели молча, глядя на желтоватую бурлящую воду, отливавшую на солнце серебром. Пароход с натужным гулом боролся с течением, с трудом отвоевывая каждый метр. В побелевшем от зноя небе медленно таяло небольшое серое облачко. Парило страшно.

— Но что же он мог искать? — спросил через некоторое время, Дег, уставившись в пространство перед собой.

— Кто его знает. Может быть, он хотел заглянуть в бумаги.

Дег скривил губы и покачал головой, как бы говоря, что считает это нелепым.

— Вы думаете, Мартин, что среди пассажиров этой развалины есть кто-то, кого интересуют наши бумаги? Старикашка, похожий на обезьяну, — продолжал он, кивая на капитана, — четверо неграмотных негров и эти несчастные индейцы… Вы думаете, их могли интересовать наши бумаги?

— Не имеет значения, что я думаю, Дег. Кто-то рылся в моей дорожной сумке, и все. Возможно, из чистого любопытства, однако…

Дег поднялся.

— Пойду посмотрю, трогали ли мои вещи, — сказал он и направился вниз, во вдруг остановился.

— Вы сказали «однако», — проговорил он, наморщив лоб. — Что вы имеете ввиду, Мартин?

Но я и сам не звал этого.

— Не могу тебе сказать точно. Дег… И все же меня не покидает ощущение, будто за мной следят. И возникло оно у меня не сегодня, а уже давно.

Дег снова сел рядом со мной.

— Что? — прошептал он испуганно. — Не сегодня?

— Ладно, оставим. Может, все это и к лучшему. Видишь ли, Дег, все началось еще там, в кабинете полковника, когда он рассказывал мне о нашем деле и показал перо и коготь Онакторниса… Еще тогда у меня возникло странное ощущение, будто кто-то наблюдает за мной… Самовнушение, разумеется. Но на пароходе это ощущение стало еще сильнее. Я чувствую близость врага, Дег.

Он посмотрел на меня, потом огляделся вокруг. Никто не обращал на нас внимания.

— Но здесь, — сказал Дег, — у нас и в самом деле может оказаться какой-нибудь враг, не так ли? Какой-нибудь человек, который, скажем, ненавидит белых… Или кто-то, кому хотелось бы ограбить нас… Вы это имеете в виду, Мартин?

— Я же говорю тебе, что не знаю. Конечно, тут дело проще — на этом пароходике действительно кто-то может за нами следить… И все же у меня сейчас точно такое же чувство, как в тот раз, когда я впервые увидел на столе у полковника перо и коготь. Я чувствую что-то зловещее и непостижимое.

— Зловещее и непостижимое, — помолчав, повторил Дег.

Я похлопал его по плечу.

— Ладно, не будем терять времени. Иди осмотри свои вещи. Через два дня прибываем в Марагуа. Будем надеяться, что вертолет уже ждет нас там.

Дег задумался, потом кивнул:

— Будем надеяться. А что станем делать дальше?

— Обоснуемся где-нибудь, постараемся собрать информацию и начнем летать туда-сюда над этой проклятой Страной Огромных Следов… Поговорим с комиссаром полиции, его помощь нам очень важна. Осмотрим несколько селений, побеседуем с индейцами… И поищем следы. Должны же они быть где-то, не так ли?

— Да, конечно, должны быть…

С этими словами Дег спустился в каюту. Вернувшись через несколько минут, он сказал, что не заметил ничего особенного.

Этой ночью пароход бросил якорь возле нескольких покосившихся свай, а на рассвете мы продолжили путь. Теперь река, казалось, исчезла среди множества неглубоких искрящихся в солнечных лучах озер. При нашем приближении, шумно хлопая крыльями, с громкими криками взлетали огромные стаи птиц. Течение было медленное, вода мутная, илистая, а в небе, на которое быстро поднималось яркое, круглое солнце, уже сгущалась длинная пелена облаков. Пароход продвигался натужно пыхтя: от шума двигателей, усиленного грохочущим эхом леса, болели уши.

Мы вторглись в давно забытую Богом и людьми землю, в самую сердцевину многовекового, мрачного варварства, и от этого на душе делалось тяжко и тревожно. Казалось, мы покинули наше время и углубляемся в какую-то очень далекую эпоху, где властвуют дикие законы джунглей. Я старался не думать об Онакторнисе, но перед глазами все время так и стояли перо и коготь, а на сердце лежала тяжесть и мучило тревожное ожидание. Если какому-нибудь чудовищу и удалось пережить потоп, то оно могло скрываться только в этих необыкновенных краях.

— Скоро Марагуа! — неожиданно объявил капитан, в первый раз сказав что-то, не ожидая вопроса. Он повернулся к индейцам и повторил, кивком указывая впереди себя:

— Марагуа!

Индейцы поднялись со своих мест и столпились у фальшборта.

Дег уложил фотоаппараты.

— Я что-то волнуюсь немного, Мартин, — признался он.

Я тоже нервничал. К тому же меня мучило нетерпение. Когда пароход миновал большой лесистый остров и перед нами открылся Марагуа, мы приветствовали его стоя, словно это был действительно большой город и наша командировка уже закончилась… Но она, напротив, только начиналась. Это был всего лишь конец путешествия.

И конец судоходной реки. Выше двигаться по ней могли только пироги или небольшие моторные лодки. Мы были теперь во власти могучей, неумолимой и торжествующей природы.