Пульс (ЛП)

Выйдя с Полом на улицу, я оставила свою сумку с вещами в машине. Он уже подпрыгивал на месте от переполнявшей его энергии, которая была готова вырваться в любую секунду, как бомба замедленного действия. Ему срочно нужно было ее перенаправить на более безопасный уровень.

Мы начали свой путь по тротуару, выбегая по направлению от города к небольшому милому жилому району, где, как я помню, был парк с прелестным озером и несколько беговых дорожек. Не уверена, сдерживал ли он свою скорость намеренно, но мы бежали в ногу, пока не достигли парка. Весь путь Пол молчал, но, как только мы вступили на беговую дорожку, его темп замедлился до шага, и он заговорил:

— Я чувствую себя причастным к этой разрухе. Мне паршиво перед Грегом.

— Это не твоя вина.

— Это как... я не знаю... Митч — это моя война, не Грега. Я уверен, что именно он это сделал. Митч — отвратительный человек, и это самое безобидное, что он мог сделать. Я пытался сказать об этом сестре еще тогда, когда только встретил его двенадцать лет назад. Я был еще ребенком, но уже мог ощущать опасность, исходящую от него. Он обращался с ней как с мусором... а потом она просто забеременела. Думаю, тогда она поняла, что попала в ловушку и застряла в ней с ним. Он давил на нее с замужеством, хотя мы с мамой и пытались ее отговорить. Тогда она была слишком твердолобой и из-за беременности, и из-за страха вылететь из школы, поэтому нашла меньшим наказанием для себя остаться с Митчем. Также она прошла через все круги ада благодаря стараниям нашего отца. Думаю, это было еще одним дополнительным толчком для того, чтобы покинуть родительский дом и поспешно выскочить замуж.

— Она прожила с Митчем пять лет. Не знаю, как она это выдержала, но был безумно счастлив, когда примерно шесть лет назад она позвонила мне и сказала, что бросила его. Виктор тогда, как раз пошел в школу. Она нашла работу и жилье, а Митч не беспокоил их первые пару лет. Не уверен, где он был... может, в тюрьме или где еще, главное, он не беспокоил ее. Но в итоге он вычислил их местонахождение и начал ошиваться вокруг. Сестре приходилось три раза менять свой номер телефона, ей нельзя было заводить страницу на Facebook, пришлось дергать Виктора, менять школы и места... Ублюдка совершенно не волновало, что это значило для его сына. И теперь он говорит, что хочет совместной опеки. Да пошел он!

— Он применял к ней силу?

— Сестра не сказала бы мне, даже если бы он и делал это. Но я не замечал следов на теле... к счастью для него. Она понимала, если бы я узнал о том, что он хоть пальцем ее тронул, все закончилось бы для меня тюрьмой. Ее защита заключалась в умалчивании того, через что ей пришлось пройти. Если бы он причинил ей боль... я не смог бы себя контролировать.

— Что насчет Виктора? Думаешь, он его тоже бил?

— Нет... не физически. Моя сестра сама бы убила его во сне. Виктор — ее мир, и она сделает что угодно для его защиты. У Митча есть определенные сдерживающие факторы в лице Виктора. Насколько я могу судить, Виктор ничего не знает. Он хороший и спокойный ребенок. Пребывание рядом с таким человеком, тем более своим отцом, может травмировать любого ребенка. Знаю это не понаслышке. Воспитание озлобленным человеком делает озлобленным и ребенка, а позже эта злость направляется и на весь мир. Он был ужасным парнем для моей сестры и будет еще более ужасным отцом. Мари — моя сестра, и я знаю, о чем говорю.

— Твоей сестре и племяннику повезло, что у них есть ты, — сказала я, впечатленная его любовью и привязанностью к семье больше, чем боевыми навыками на ринге. — Так здорово, что ты готов на все для их защиты.

Он пожал плечами в ответ и добавил:

— Это то, что ты делаешь для своей семьи, — сказал он так, будто это было вполне понятным фактом для всех. — Вы должны приглядывать друг за другом, правильно?

— Да, это верно, — согласилась я. — Было бы замечательно познакомиться с твоей сестрой, — это не было просьбой, просто констатация факта.

Его брови нахмурились, на лбу образовались морщины, и он сказал:

— Возможно, это не очень хорошая идея.

— Почему?

— Не хочу, чтобы она знала, что я треплюсь с тобой про ее жизнь, — сказал он. — Ей это не понравится, и я потеряю ее доверие. Пока она мне доверяет, она в безопасности.

Он замер на месте. Мы были в глубине парка, и перед нами открылся берег небольшого искусственного озера. Пол тяжело дышал и истекал потом. Можно было подумать, что это от все еще взвинченного состояния, но мое тело изнемогало также и легкие задыхались. Его взгляд перешел от озера ко мне.

— Как насчет того, чтобы поплавать? — выдал он с ухмылкой.

— Звучит замечательно, — сказала я.

С детской радостью на лицах мы решили проигнорировать расставленные по всему пляжу знаки «Не купаться».