Пуля всегда права

— А вот тут-то вы, милейший Юзеф, и ошибаетесь, — тонко улыбнулся хозяин. — Передел уже идет. И, как видите, об этом никто не кричит и песен не поет. Вам изложить стратегию? — Юзеф кивнул. — Она проста. Никаких войн между кланами не будет. Кто какой территорией владеет — будет владеть и впредь. Только управление сосредоточится в одних руках. Наша цель — создать своеобразную «мафию над мафией», которая станет в России новой теневой властью. И будет она сопоставима по возможностям с властью официальной. Во главе стану я. Вам же будет принадлежать Москва.

Юзеф с трудом скрыл недоумение. Откровения Нарьянга походили на бред параноика. Но не были ли параноиками величайшие властители планеты — от Александра Македонского до Гитлера и Сталина? Тут стоило задуматься. Предложение было настолько заманчивым, что у человека, даже обладавшего гораздо меньшим честолюбием, зачесалось бы в соответствующем месте. Тем временем некоронованный король Дальнего Востока продолжил:

— Прежде чем перейти к деталям, я хотел бы услышать о вашем формальном согласии. Или вам нужно время подумать?

— Сколько у меня времени? — спросил Юзеф, понимая, что отказаться — значит лишиться не только перспективы, но и головы.

— Часа хватит? Замечательно. Посидите, кофейку попейте, а я пока делами займусь. Если что-то понадобится, зовите Машу.

Юзеф остался один. В голове был полный сумбур. Последние годы, тесно работая с Нарьянгом, этому человеку стало казаться, что он понял своего работодателя, будто бы заинтересованного только в успешном сбыте контрафактной рыбы. Ан нет, оказалось, что его амбиции простираются гораздо дальше. Хотя что хотеть от человека, владеющего несколькими миллиардами и распоряжающегося жизнями тысяч людей?

О том, почему выбор Нарьянга пал на него, Юзеф как-то не задумывался. В амбициозности он не уступал боссу. Да и со здравым смыслом проблем не испытывал. А сочетание этих двух качеств часто порождало людей, имена которых оставались в учебниках. И неважно, что по некоторым из них учились только студенты юридических факультетов.

Час прошел незаметно. Юзеф даже вздрогнул, когда на пороге появился хозяин особняка и всего Дальнего Востока.

— Ну? — спросил он коротко.

— Да, — так же коротко ответил гость.

— Прелестно. За это стоит выпить. Маша, принеси шампанского! — в голосе Нарьянга проскальзывали нотки иронической патетики.

«Вот акула чертова, — подумал Юзеф. — Можно подумать, он сомневался…»

Нарьянг откупорил шампанское, выстрелив пробкой в потолок. Пенистый напиток потек в бокалы, хозяин и гость чокнулись и выпили вино, попавшее сюда прямо из погребов Шампани.

— На подготовку даю вам год. Я готов вложить в этот проект двадцать миллионов и даже больше. Москва стоит того, — сказал Нарьянг. — Кроме финансов, в вашем распоряжении будут другие средства воздействия. У вас, конечно, своих людей нет? — спросил он чуть снисходительно. — Ну, да можете не отвечать, я и так знаю, что нет.

— Ну почему же? Человек пять найдется. Это те, которые Лома устранили… Кстати, — неожиданно спросил Юзеф, — Лом — ваша подстава?

— Своих пять человек можете в магазин устроить, грузчиками, — рассмеялся Нарьянг, проигнорировав вопрос, но оценив проницательность своего визави. — Для того, что я вам предлагаю, нужно в десять раз больше. И не москвичей, понятно. О том, что я вам предложил, должен знать в столице один человек — вы. Короче: в течение месяца люди прибудут. Много людей. Ваше дело — помочь им устроиться в городе, а лучше — где-нибудь в ближнем Подмосковье. Только так, чтобы они всей массой не светились. Контакт станете поддерживать только с их старшим и его помощником. Их зовут Швед и Ганс. Они сами на вас выйдут. Представятся и назначат встречу. Там все подробности и оговорите.

Они расстались только под утро, обсудив важнейшие стратегические детали предстоящего наступления на Москву. В то время, когда Нарьянг и Юзеф первыми в России встречали рассвет, в столице была глубокая ночь.

ГЛАВА 17

Новое место заключения отличалось от предыдущих, как Версаль от замка Иф. Улыбчивые, но безмолвные охранники, позволявшие разгуливать по всему дому (правда, разрешавшие выходить только во внутренний, «испанский» дворик), молодая девушка, которая, улыбаясь, но не говоря ни слова, принесла поднос с бутербродами и стаканом сока…

Костя диву давался, насколько изменились условия содержания заложников. Ни тебе бункеров, бомбоубежищ, чьих-то слишком много о себе мыслящих «шестерок», дерьмовых азиатских баранов, ни одетых в кожу и перманентную тупость охранников.

Его поместили в небольшом двухэтажном доме, окруженном яблоневым садом. Не в подвале, а на втором этаже, вид из окна которого открывался на утонувшую в прошлогодней рыжей траве речушку с переброшенным через нее узким незамысловатым мостиком. Тропинка, начинавшаяся от мостика, терялась в лесу, пронзая заросли малинника, за которым впивались в небо стройные корабельные сосны.