Пуля всегда права

«…Найти челове-ека в Москве нелегко-о…» — напевал Нарьянг, прохаживаясь по толстому ковру в ожидании того, кому собирался поручить почти неосуществимое — подмять под себя весь столичный криминалитет, уничтожить «авторитетов», «смотрящих», воров в законе, «бригадиров», назначив на их места своих, проверенных людей. Задумка была, по его мнению, блестящей, но осуществить ее мог только человек, лишенный всяческих принципов, кроме верности боссу, не засвеченный ни перед органами, ни перед криминальными структурами и одновременно обладающий врожденными организаторскими способностями. Найти такого человека действительно было трудно. Нарьянг раздумывал три месяца, перебирал варианты, наводил справки, провоцировал конфликты, создавал форс-мажорные обстоятельства для кандидатов. Он работал подобно старателю, промывающему тонны песка в надежде найти хоть крупинку золота. И эту крупинку он нашел. Даже не крупинку — самородок.

В эту затею он не посвятил даже своих «лейтенантов», которые полагали, что их «капитан» просто ищет очередного представителя дальневосточного «общака» при «общаке» столичном. В конце концов из десятка кандидатов осталось трое. Для них Нарьянг устроил особо жесткую «проверку на вшивость», спровоцировав ситуацию, при которой у них не оставалось выбора — или сдать его самого с потрохами подставному «конкуренту», или умереть. Все трое работали с ним давно и знали достаточно много. Двое проверку не выдержали, и их пришлось убрать, зато третий кандидат умудрился не только остаться верным, но и организовать устранение «конкурента», роль которого «втемную» исполнял московский авторитет по кличке Лом. Сегодня этот человек должен был получить по заслугам. Нарьянг не сомневался, что он согласится. У него просто не оставалось выбора — слишком многое было поставлено на карту.

— Здравствуйте, Нарьянг, — послышалось у двери.

Обернувшись, босс рыбной мафии с удовольствием осмотрел фигуру победителя «конкурса», который уверенно прошел в комнату и остановился поодаль, внимательно глядя на хозяина.

— Рад вас видеть, Юзеф, — сказал тот, приглашая гостя присесть на диван, над которым висел морской пейзаж кисти Айвазовского. — Как долетели?

— Вашими молитвами, — ответил гость. — А почему «Юзеф»?

— А мне так нравится, — усмехнулся Нарьянг. — Отныне вас будут знать только под этим именем. Это ваше, если угодно, официальное «погоняло». А я — ваш крестный отец.

— Спасибо на добром слове. Насколько я помню, у Дзержинского была такая же партийная кличка.

— Ну, так соответствуйте, кто вам не дает? Тем более что задачи у вас будут похожие.

— Вы что, хотите сделать из меня председателя ВЧК? — иронически усмехнулся Юзеф и присел на диван, заложив ногу на ногу. Страха перед могущественнейшим человеком страны он не испытывал. Впрочем, то, что гость уважает хозяина, тот знал точно. А это для Нарьянга было главное.

— Насчет ВЧК не знаю, а вот ГПУ — это да. Если расшифровать эту аббревиатуру как «Главный Приморский Улов». Не хочу льстить, Юзеф, но потерять вас я бы отказался даже за пять годовых уловов. Ну, и задача вам будет поставлена соответствующая вашим способностям. Маша, — крикнул он, подойдя к двери, — принеси нам кофе, коньяк и что-нибудь вкусненькое. Так вот, — снова повернулся он к гостю, — вам предстоит ни много ни мало подчинить себе московский криминалитет.

Гость чуть не присвистнул. Спрашивать о том, не шутит ли Нарьянг, он не стал — в таких случаях босс не шутил никогда.

Домоправительница вкатила в комнату столик, на котором стоял старинный кофейник, чашки китайского фарфора, вазочка с печеньем и хрустальный графинчик с коньяком. Хозяин движением руки отпустил ее. Когда женщина вышла и плотно притворила за собой дверь, он продолжил:

— Вы прекрасно знаете о событиях последних лет. Наше влияние в Москве упало до недопустимо низкого уровня. Работать становится все труднее и труднее. А кто виноват? Жадные дураки, которые хотят сразу и много. На перспективу уже никто из этих чиновных олухов не работает. Хапануть и свалить — чего проще? Ситуацию нужно менять. Поэтому я решил изменить вектор приложения сил и взять под контроль криминал Москвы, а не разжиревших чиновников. Как вы считаете, влияние криминала на властные структуры велико?

— На высшие эшелоны — нет, — не задумываясь ответил Юзеф. — У них свои способы добывания средств. Криминал тут задействован косвенно.

— Замечательно! — потер ладонью о ладонь Нарьянг. — Я рад, что вы это понимаете. Ну, а что бы вы сделали, чтобы это влияние стало главным для принятия тех или иных решений?

— Вы сами знаете ответ, босс. Группировки нужно объединить. Но я не вижу для этого путей, кроме…

— Договаривайте, договаривайте, — подбодрил гостя Нарьянг.

— Террор. Новый передел. Реки крови. Горы трупов. Охрипшие от крика газеты. Вопли телевидения. Совещания у Путина. И результат — развязанные руки ментов и эфэсбэшников. Я — пессимист, Нарьянг. Глобального передела никто не позволит.