Пуля для контролёра

— Настоящий профи чётко понимает, что он делает, осознаёт, кем является и на что способен, а также готов выполнить свою работу, несмотря ни на что. Именно это и делает его профи. Умение идти к цели, не обращая внимания ни на какие обстоятельства. Последнее — самое важное. Если в тебе этого нет, то тогда ты должен задуматься о том, чтобы сменить работу.

— То есть, другими словами, я должен написать рапорт об увольнении?

— Ты должен подумать и завтра дать мне ответ. Если откажешься, мы найдём человека, который займёт твоё место. Он будет специалистом, он будет стараться, но… в общем, ты сам всё понимаешь. Решай, думай. Каким бы он ни оказался, уверен, ты сделаешь правильный выбор.

Сказал и многозначительно поджал губы, словно отгородился от сказанного, оставил с ним один на один.

Старый лис, подумал Стас. Причём правильно он поступает, совершенно правильно. Это и в самом деле его и только его дело. Значит, и решение следует принимать, ни на чью помощь не рассчитывая.

— Могу идти? — спросил он.

— Да, иди, попрощайся с теми, кто с тобой рядом воевал, осмотрись. Может быть, заметишь нечто, не замеченное коллегами. Ну, ты понимаешь.

Стас выбрался из вертолёта, бросил пилоту:

— Хата свободна.

Тот мазнул не очень доброжелательным взглядом, но ни слова не сказал. Полез в кабину.

Вот такие дела, подумал Лапин. Значит, герою, вместо того чтобы навесить на грудь медаль, дали в ухо и назвали лохом. Потом предложили совершить ещё пару подвигов. Обычная система. Ничего в этом мире не меняется.

Он пытался накачать себя, озлить, настроить на то, чтобы завтра сказать «нет» и написать рапорт, но прекрасно понимал, что это у него вряд ли получится. Прежде всего потому что он и в самом деле был профи. Не мог он бросить незавершённое дело, не мог уйти, не разобравшись, откуда в Зоне взялся Палёный, кто делает странные механизмы и зачем контролёру были нужны образцы человеческих тканей.

С другой стороны — Зона. Она потребует с него плату за то, что он от неё получил. Возможно ли от этого уйти? Наверное — нет. И кто знает, вдруг он и попал в неё снова лишь только потому, что она так захотела?

Нет, вот это уже попахивает мистикой, решил Стас. Обожествление непонятного — вполне человеческое свойство. Толку с него сейчас нет никакого. Насчёт дальнейшей работы… у него ещё есть время. Он решит, обязательно решит, но это будет завтра. А сейчас надо подойти и попрощаться. В этом Полковник прав. Что бы они ни испытывали друг к другу, но воевали они вместе, и, значит, не попрощаться будет просто невежливо.

Он взглянул в ту сторону, где сидела его команда.

Ведьма и сталкер. Они сидели рядышком на обломке стены. Сталкер смотрел на охотников, осматривавших и фиксировавших на плёнку место побоища. Ведьма сидела прямо, словно на приёме в посольстве. Лицо у неё было строгое, спокойное. Впечатление только портила её одежда да винторез у неё на коленях.

Винторез. Снайперка, способная выстрелить.

Стас на мгновение замер, представляя её схему, то, как она должна выглядеть внутри, её строение, конструкцию магазина, расположение в нём патронов, компоненты, из которых патроны состоят.

Да, хорошая пушка, подумал он, просто замечательное оружие, промахнуться из которого просто невозможно. Если, конечно, умеешь стрелять.

Потом он оглянулся на вертолёт, наткнулся на немигающий, сосредоточенный взгляд Полковника. Тот явно прикидывал, к какому решению он придёт.

А может, и нет, вдруг подумал Стас, мало ли у командира охотников причин для раздумий? И он лично — лишь одна из них. Не более.

Ничего, он решит. Он всё обдумает и решит. Завтра. А сейчас ему надо попрощаться с теми, с кем он рядом только что воевал.

Ведьма и сталкер. Они явно его ждали. Что-то ещё между ними осталось недосказанное.

30. Долгое прощание 1. Анна Кошкина

Зона вернулась, она маячила на границе сознания, и это само по себе дарило ощущение покоя, надёжности. То самое, которое было с ней всё время с тех пор, как она ушла на болота. Долгое, очень долгое время до тех пор, пока она не ввязалась в эту пострелюшку.

Анна слегка улыбнулась.

Славная, конечно, получилась охота. А вот то, что Зона так не вовремя лишила её своей поддержки, совершенно неправильно. Почему это произошло? Конечно, предсказать её действия не может никто. Да и мыслит ли Зона так, как это понимают люди? И всё же невольно появляется мысль, что Зона испугалась. Будь она живым человеком, то это можно было бы утверждать точно.

Стоит ли водиться с тем, кто в решающий момент может испугаться, пусть даже во всё остальное время с ним хорошо?

И ещё…

Если Зона способна бояться, значит, с ней можно поиграть, вдруг подумала Анна.

Мысль эта показалась ей необычной и очень заманчивой. Она приводила в ужас, но несла с собой восхитительное ощущение адреналина в крови. Это всё искупало, подталкивало к действиям.

Анна вдруг осознала, что машинально положила руку на винторез, лежавший у неё на коленях.