Пуговицы

– Это для Даши. Мне не жалко.

– Или для Нади?

– Или для Нади.

– Она так пришивала себя к тебе?

– Я не знаю.

– Знаешь. – Я ухватила его за подбородок и пристально посмотрела в глаза. – Я завтра поеду в «Пуговицы».

– Зачем?

– У меня свидание.

– С кем?

– С одним дедком. Он с моей Ягой подружился, когда она там была. И я ему свой телефон оставила, если он что узнает или вспомнит. Он сегодня позвонил.

– Для чего тебе это надо? – Томаш негодующе выдохнул.

– Даже не вздумай отговаривать, я все равно поеду.

– Они там все очень странные. Ты знаешь об этом? Это, Микки, отдельный мир, и всему, что они рассказывают, верить не стоит. Они общаются на другом языке.

– Вот поэтому мне нужен переводчик! – Я прижалась к его плечу. – Ты же мне поможешь?

– После дедушкиной смерти я там не был.

Дыхание у него было тяжелым и недовольным, я незаметно скрестила пальцы.

– Это да или нет?

– Это да, если мне не придется ни с кем из них разговаривать. Я просто привезу тебя туда, а потом увезу, чтобы убедиться, что ты там не осталась.

– Думаешь, мне так понравится, что я захочу остаться?

– Вряд ли захочешь, но всякое бывает.

– Я тебя не понимаю.

– И не нужно.

Обрадовавшись его согласию и опасаясь все испортить, больше докапываться я не стала.

Через два часа он ушел, и я, закинув голые ноги на спинку дивана, устроилась, чтобы пересмотреть отснятые с Надиного компа фотки. Сообщение в «Ватсап» выскочило и легло поверх фотографии, где маленькая Надя с братом и родителями позируют на песчаном берегу.

«Еще одно резкое движение, и никто не вспомнит, как тебя звали». Я чуть с дивана не упала. Только угроз мне не хватало. Быстро написала: «Кто это?» Сообщение прочли, однако ответа не последовало. Номер был незнакомый, но я тут же перезвонила Бэзилу.

– Вась, имей совесть! Это уже подло.

– Чего? – пробубнил Бэзил, что-то жуя.

– Умоляю, давай опустим все эти игры в «кто?», «что?» и «это не я». Ты можешь сколько угодно злиться на меня, обижаться, ругаться, в конце концов, но запугивать – это ни в какие ворота не лезет.

– Я теперь у тебя по всем вопросам крайний?

– Значит, будешь отпираться?

– Конечно, буду, потому что вообще не понимаю, что за кипиш.

– Мне кто-то прислал сообщение в «Ватсап» с угрозой: «Еще одно резкое движение, и никто не вспомнит, как тебя звали». Звучит очень похоже на тебя.

– Не. Я бы писал не так. Тут никакой конкретики. Что за резкое движение? Непонятно. Дебил какой-то писал. Ты знаешь, о чем это?

– Мне кажется, о Наде. Чтобы я прекратила выяснять насчет нее, поэтому и подумала на тебя.

– А ты продолжаешь выяснять? Я думал, уже накатала на меня заяву в полицию и дело с концом.

– Если бы ты мне сразу все честно рассказал, у тебя не было бы причин так думать.

– Если бы ты не связалась со своим красавцем, я бы, может, и рассказал.

– Нет. Ты мне сразу не рассказал. И обманывал еще потом. А мы с тобой были друзьями.

– Знаешь, как на меня сейчас в школе все смотрят? Как на чудака, которого баба бортанула. А мы с тобой были друзьями…

– Можешь говорить всем, что это ты меня бросил. Мне без разницы.

– Спасибо за совет. Я уже.

– Не сомневалась, что сам справишься… Так что насчет угрозы?

– Клянусь, это не я. Но что-то мне подсказывает, что ты уже всех допекла. Тебе скоро сама Надя из могилы будет строчить сообщения, чтобы ты отвалила, – проворчал он. – Надумаешь помириться – заходи. Сестра новое барахло притащила. Кучу свитеров с оленями и ботинки зимние. Тебе вроде нужны были.

– Нужны.

– Завтра после школы?

– Завтра не получится.

– Все с тобой ясно. Предательница!

Я и не подозревала, что Бэзил примет мои отношения с Томашем настолько близко к сердцу, хотя стоило предположить. Бэзил – собственник, и пускай ему безразлично, с кем я целуюсь, тот факт, что мы перестали проводить время вместе, определенно не давал ему покоя.

– Вась, а помнишь, как я тебя от собаки спасла? А как с Тамарой договорилась, чтобы она твоему тренеру не звонила и тебя с игры не сняли? И как за тебя общагу в восьмом сдавала? И в травмпункт водила? Как месяц развлекала, когда ты со свинкой валялся? И твоим подружкам за тебя писала? Я была плохим другом? Только честно.

– Хорошим, – нехотя признал Бэзил.

– Тогда зачем ты так говоришь? То, что тебе не нравится Томаш, вовсе не значит, что мне он не должен нравиться. Это глупая ревность, честное слово. Я не знаю, как долго продлятся наши отношения, может, закончатся через неделю, а может, никогда. Но мы с тобой всегда были друзьями и останемся ими, с Томашем или без. Уж кто-кто, а ты должен это понимать.

– Ладно, – примирительно отозвался он. – Если тебе еще будут угрожать, дай знать. Попробую разобраться с этим.

– Как?

– Пока не знаю. Но подумаю. И ты тоже подумай. Что вообще на кону? Ради чего?

– Сложно сказать, но, получается, что, если кому-то не нравится то, что я в этом копаюсь, значит, я что-то уже накопала?

– А если речь идет о чем-то другом? Может, ты очередной училке Томаша дорожку перешла?

– Это не смешная шутка.

– А я и не шучу.