Пуговицы

– Чего тебе в такую погоду дома не сидится? Меня мать на десять минут отпустила. Давай выкладывай, чего там, – кутаясь в куртку, выдал Фил сразу, как только меня увидел. На ногах у него были пластиковые шлепки, а зажженную сигарету он прятал в кулаке.

– Скажи честно, это ты забрал растяжку?

– Что? Микки, ты тю-тю? – Фил натянул капюшон мне на лоб. – Бэзил предупреждал, что ты поехала на этой теме.

Я вернула капюшон на место:

– Томаш тебя видел.

– Вот блин, – Фил недовольно сплюнул в сторону. – Нашла кому верить. Томаш из ревности тебе любую фигню наплетет.

– Почему это из ревности?

– А ты разве не знаешь, что он с Надей мутил?

– И чего?

– Чего-чего? Надя-то на меня запала, вот Томаш и злится до сих пор.

– Откуда такие фантазии?

Очень хотелось поприкалываться, но сейчас было не время.

– Ой, Микки, это же и дураку понятно. Она ведь съемку мне предложила, а не ему.

– Какую еще съемку?

Фил прикусил губу, обдумывая, не сболтнул ли лишнего, потом сообразил, что назад дороги нет, и признался:

– Короче, есть одно место – фотостудия. Надя посоветовала. Меня моделью туда взяли.

– Что за студия?

Выпустив струйку дыма, он прищурился и недвусмысленно поиграл бровями.

– Что, правда? – Я все-таки расхохоталась. – Реально? Порнуха? Фил?!

– Ты че, Микки, совсем? За кого ты меня держишь? – Его обиженное лицо рассмешило меня еще больше. – Я ж не какой-то там голодранец или приезжий, которому жрать нечего. Просто обнаженка. Чисто эстетика. Это искусство, если хочешь знать.

– И на каких же педофильских сайтах можно полюбоваться на эту эстетику?

– Блин, обязательно так все извратить? – Он недовольно ткнул меня в плечо.

– Да ладно тебе, скажи. Мы с Лизой посмотрим. Поржем над голым Филом.

– Эй! Только Лизе не вздумай болтать. Ясно? Она не знает и разозлится.

Меня окончательно разобрал смех.

– Слушай, Фил, ты вообще хоть иногда думаешь?

– Ты меня специально позвала, чтобы наезжать? У тебя критические дни?

– Я, когда к тебе шла, понятия не имела, как заставить тебя сознаться в том, что это ты взял растяжку. Но ты сам, добровольно отдал себя мне в руки.

– Да? – Фил задумчиво помолчал, потер подбородок. – Ты права, не подумал.

– Тогда просто колись, и я попробую не вспоминать про эту твою эстетику, – с трудом проговорила я сквозь смех.

– Пообещай, что не скажешь Лизе про фотки.

– Не скажу.

– Только, Микки, то, что я взял растяжку, вообще никакого отношения к Надиной смерти не имеет. Ты ведь понимаешь? Я потому и говорить не хотел, что вы все на меня сразу бы начали катить.

– Просто расскажи, что ты с ней сделал и зачем.

– Да я над Липатовым прикольнуться хотел. Всего лишь запихнул ее в рукав его куртки и все. Клянусь! – отбросив окурок, Фил развернул меня к себе за плечи. – Ты мне веришь?

– Ну, так… Пока не знаю. Липа к тому времени уже ушел из школы.

– Ничего не ушел. Куртка его висела в раздевалке.

– Где же он тогда был?

– А вот с этим уже не ко мне! – Фил расправил плечи и сунул руки в карманы спортивок. – Ты должна помириться с Лизой. Она переживает.

– Ты знаешь, из-за чего мы поругались?

– Приблизительно. Она сделала что-то, чего не должна была, и теперь сильно расстроена. Она тебя любит, Микки, будь к людям добрее.

Фил смотрел на меня с высоты своего внушительного роста:

– Меня никто не любит. По-нормальному, по-настоящему никто. Мы тусуемся, общаемся, проводим вместе время, но это ничего не значит.

– Лиза любит, – повторил Фил.

– Тот, кто любит, никогда не выдаст самый важный для тебя секрет ради собственной выгоды. Понимаешь? А того, кого любят, не предают.

Я скучала без наших с Лизой разговоров, без посиделок в торговом центре, без большой картошки фри на двоих и запаха ее духов.

– Но ты все равно ее прости. Вы же нормально дружили. Всем было удобно. А теперь постоянно под вас подстраиваться приходится. Бэзил форсит тебя, а я хочу с Лизой…

С Филом все было ясно.

Дома стояла оглушительная тишина. Телевизор не работал. С дурным предчувствием я включила свет и, не раздеваясь, быстро прошла в комнату Кощея, ожидая, как в тот раз, увидеть его лежащим на ковре. Но на полу его не обнаружила. В кровати тоже. По столу были разбросаны пустые ампулы и вскрытые упаковки от них. Пахло спиртом. В прошлый раз медики оставили то же самое. Значит, они увезли его. Но где мне теперь его искать? И жив ли он вообще?

Не обнаружив никакой записки, я отправилась к соседям. Сосед подтвердил, что Кощея увезли на «Скорой», отдал мне его ключи, потому что ему пришлось запирать нашу дверь, и объяснил, что есть какой-то общий номер, по которому можно узнать, в какую больницу отправили человека. Но лучше делать это утром, потому что ночью отвечают только дежурные, а они вечно что-нибудь путают.