Пугачев

По дороге к новому месту жительства Пугачев решил посетить своих старых знакомых. Сперва они с Логачевым намеревались зайти в Черниговку к Кавериным. Как вспоминал на следствии Логачев, его спутник, подходя к Черниговке, вдруг обратился к нему с предложением:

— Как мы придем в эту слободу, то ты потакай по мне. Я скажу, што я — человек богатой и у меня много оставлено денег и тавару на границе.

Логачев согласился. И когда в каверинском доме Емельян рассказывал, что он побывал в Царьграде и Египте, что на границе ждет его множество товаров, Алексей поддакивал товарищу[120]. (Как мы увидим далее, это вранье помогло Пугачеву поживиться за счет некоторых доверчивых людей.)

Гости предъявили Алексею Каверину свои паспорта, и тому «пашпорты показались», то есть понравились. Он велел своему знакомому по имени Василий, находившемуся у него в доме, написать «такой же пашпорт» на его имя. Пугачев же попросил этого человека сделать подобные документы для Коровки и его родственников, которые и отдал старику при встрече. По всей видимости, ему вспомнились разговоры с Осипом Ивановичем, который был не прочь вместе с ним уйти в Бендеры, чтобы начать там другую, вольготную жизнь. На следующее утро, оставив Логачева в каверинском доме, Пугачев и Алексей Каверин поехали в Кабанью слободу. Коровка попенял Пугачеву за длительное отсутствие, а потом спросил, где его сын. Пугачев, памятуя о том, что и в первый приезд к Коровке, и в доме Кавериных он рассказывал о своих несметных богатствах, видимо, решил и далее врать в том же духе — заверил Осипа Ивановича, что оставил Антона в Ветке: «наняв ему лавку, посадил торговать серебром»[121].

Зашел у них разговор и о староверческих поселениях на Иргизе, куда направлялся Емельян. Пугачев предложил: если «на Иргизе жить худо будет, то можно оттуда уехать на Кубань, куда ушли некрасовцы». Подобные же разговоры, по его собственному признанию, он вел и в доме Каверина; по сообщению Логачева, он заговаривал об этом и по дороге на Иргиз[122]. Некрасовцы — это донские казаки (по всей видимости, преимущественно старообрядцы) во главе с атаманом Игнатом Некрасовым, которые в 1708 году во время подавления Булавинского восстания ушли на Кубань под защиту крымского хана и турецкого султана. Причем, по всей видимости, под «бусурманским» владычеством некрасовцы жили неплохо[123]. Слухи об этом, скорее всего, доходили и до Пугачева, раз он завел разговор об уходе на Кубань. Заметим, что эти речи впоследствии сыграют весьма важную роль в судьбе Пугачева и не только его.

На следующий день, получив на дорогу от Коровки «пять Рублев», Пугачев с Кавериным вернулись в Черниговку, откуда через некоторое время, уже с Логачевым, Емельян направился на Иргиз. Покидая Черниговку, путники в придачу к своей лошади наняли еще одну у местного жителя Алексея Родионова — до села Казанки, где ее надлежало возвратить хозяину, который для этого поехал вместе с ними. На следствии Иван Каверин рассказывал, что Родионов вернулся в Черниговку в тот же день и рассказал ему, его пасынку, а также местному сотскому: «…оный Емелька и Логачев, отъехав от их слободы верст тридцать, с телеги его, Родионова, столкнули и лошадь у него увели». Из слободы была выслана погоня, однако похитители лошади ушли уже далеко и догнать их не удалось[124].

Через несколько дней, по словам всё того же Ивана Каверина, к нему домой приехал Осип Коровка, отправившийся на поиски сына, поскольку не поверил пугачевским россказням.

— Вот с твоим пасынком, — начал Коровка, — приезжал ко мне казак Емелька Иванов Пугачев. Да видно, что он недоброй человек.

Осип Иванович рассказал, что Емелька обещал привезти указы о поселении под Бендерами, но «только выманил у него денег пятьдесят рублей», а теперь вот и сына «незнаемо куда запропастил».

— Он прямо недоброй человек, — согласился Иван, — ибо он и у здешняго жителя лошадь отнял.

Затем Коровка вместе с Алексеем Кавериным поехал искать Антона, который и был ими найден на Добрянском форпосте[125].

Емельян же с Логачевым по дороге на Иргиз побывали на Дону у казаков Степана Вершинина и Андрея Кузнецова, с которыми познакомились случайно в поисках ночлега. В гостях у Вершинина, а затем и у Кузнецова Пугачев опять выдавал себя за богатого купца, уверял собеседников, что жил «в Царегра-де двенатцать лет и тамо построил русской монастырь», а кроме того, выкупал русских полоняников «и на Русь отпускал». «Купец» также поведал казакам дивную историю о том, как он «ехал морем» и «занесло» его «во Египет». Там ему «принесли 3 вязанки соболей», из которых две он продал, «а третью к государыне во дворец отдал, и меня де государыня за это жаловала». Да и ныне у него много товара, который на границе «лежит запечатан». Возможно, Емельян и здесь говорил о своем намерении отправиться на Кубань, если ему не понравится житье на Иргизе[126]. На одном из допросов Андрей Кузнецов показал, что свою нынешнюю бедность Пугачев объяснял тем, что его ограбили разбойники[127].