Пугачев Победитель

Не столько отступаем, сколько улепетываем!

Но как же так?

Зарайцы, подлецы, частью разбежались, частью ие|»шли на сторону мятежников. Томцы оказались Пи нее стойкими, и их двум батальонам, кажется, удп (ось вырваться.

А генерал?

Потемкин опасно ранен. Архаров убит. Оторвало Итону ядром. Да бог с ними. Гораздо хуже, что из

вашей артиллерии едва удалось спасти семь

орудий!

Но это же ужасно!

Ничего не поделаешь! Потемкин сам-таки вино-

«

й I порядочно. Сторожевая служба велась небрежно, мл почти не охранялся. Пугачевцы, действительно,

и нас, как воробьев, шапкой накрыть, господа

§орпшме С Михельсоном им такие штуки не удаются.

Л наша дружина?

Поминай, как звали! — засмеялся злобно Лев-

МИн

Недь нас же было полтораста человек. Капитан И г Гнменский...

Пор Раменский убит. Многие перебиты.

Господи, господи! — простонал Курганов.

Иплонтерство — хорошо! — продолжал сердито

он Но, господа, за всякое дело надо браться

JP". ни Поенное ремесло тоже требует и знаний, и ним in Нм же полезли в бой, как дети в уличную Д|"< ну, и получили по первое число. Ничего, учи- ti* | п надо драться. За битого двух и трех небитых

Куда же мы теперь? — спросил Курганов.

Куда? — засмеялся невесело Левшин.— Первым А** I подальше от мятежников, а потом постараемся пробраться в Казань. Михельсон отправил меня со служебным поручением к фон Брандту. В вашу кашу я влип только по случаю.

Жалкие остатки разбитого отряда Павла Сергеевича Потемкина отступали, вернее, бежали по направлению к Казани по той самой дороге, по которой пришли в Свиньино. Пехота пугачевцев не преследовала отступавших. За ними гнались только небольшие конные отряды башкир, которые рассыпались, как только уцелевшие полевые орудия открывали по ним огонь или когда уже оправившиеся бахмутцы и гусары Левшина бросались на них в атаку.

Верст за шесть до Казани преследование прекратилось.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В

есть о поражении отряда генерала Потемкина » бою под Свиньиным произвела на казанцев ошеломляющее впечатление. Сначала никто не хотел мерить рассказам добравшихся до города беглецов, норным из которых был обезумевший от ужаса Филь- | и. ггерь молодого Курганова. Филька влетел в Казань па ч i,ей-то чужой загнанной им лошади, которая пала ' | лее у городской заставы. Скатившийся с нее | уидрем Филька был арестован часовыми, отправлен и I шцелярию военного губернатора, генерала фон Ьр.щдта, и допрошен. Допрос дал немного: Филька и I 1л из Свиньина в самом начале сражения, но уПнрлсдал, что пугачевцы всех перебили. Уверял, M i па его глазах какой-то казак сначала проткнул ни! нй барина Петра Иваныча, а потом саблей снес • му голову. Тот же самый казак зарубил, как кур- ппм л, молодого барчука Осколкова, и генерала По- n'Mi и на, и других генералов, и чуть не зарубил его, фнлысу, да за Фильку вступилась мать Пресвятая погородица.

«Гон Брандт распорядился Фильку задержать, а его

известить, предупредить, что верить Фильке

и. | ледует, что он явно со страху потерял голову. Л, и прочем, все в руке божьей...

Hi и д за Филькой стали прибывать и другие бег-

которые в общем подтверждали показания

'I'ii и. Час спустя после появления первых беглецов, I in I огорых были и некоторые уцелевшие дружин-

и город на рысях влетела окруженная казаками

' | | I , и которой был привезен опасно раненый Павел

Сергеевич Потемкин. У него была перебита ударом дубины правая рука, прострелено левое бедро и, кроме того, он был серьезно контужен в голову. Только усилием воли ему удавалось заставить себя не терять сознание.

Немедленно по его прибытии в губернском доме был собран военный совет. Изнемогавший от потери крови и от боли Потемкин, с трудом произнося слова, официально передал все свои полномочия фон Бранд- ту и заявил, что он вынужден немедленно выехать из Казани в Петербург для донесения государыне о случившемся.

То, что случилось,— сказал он угрюмо,— должно послужить нам, господа, уроком. Моя вина велика, нельзя относиться к происходящему так легко, как все мы относились до сей поры. Борьбу с мятежниками мы вели кое-как, спустя рукава, словно и в самом деле речь идет не о страшном восстании народном, а о буйстве пьяной толпы на масленичном гулянии, для разгона которой достаточно послать на площадь пожарную команду да десяток солдат с алебардами. О своем грехе я доложу самой государыне, и если ее величеству будет угодно подвергнуть меня самому суровому наказанию, то и сие наказание я приму, как вполне заслуженное.

Сожалею, что меня не убили. Но ежели богу угодно было сохранить мне, недостойному, жизнь, то почему я превращен в калеку, который, вероятно, надолго будет лишен возможности снова стать в ряды защитников государыни и отечества от этих злодеев хотя бы простым солдатом?

Потемкин замолчал и затем продолжил еще более глухим голосом:

Вас же, государи мои, прошу помнить: речь идет о самом существовании государства Российского. Как ни больно сознаваться, но это так. Нам нечего бояться внешнего врага, с ним мы справлялись, как справлялись наши предки, спасшие Россию от татар, от