Пугачев Победитель

^ олотой караван из Екатеринбурга, прибытие ко- v \ горого с таким нетерпением ожидалось в обездене- к евшей Москве, два раза выступал из Екатеринбурга и два раза поспешно возвращался в город под щщиту тамошнего гарнизона.

П первый раз, едва огромный обоз отошел верст на

I и Екатеринбурга, пришла весть, что в окрестно-

х Уфы начался большой бунт тамошних башкир и м н п и * тысячные толпы степняков захватили весь край mi I цу Уфой, Казанью и Самарой.

• лук этот в известной степени соответствовал дей- •нмитольности: восстание, и восстание кровавое, имело

Поводом послужило появление среди суеверных

Пиим пр сгинувшего впоследствии без вести казанского «ширина Мусы, фанатика и, по всем признакам, MiiMtiuiiiHHoro. Муса, в молодости пробравшийся из Ка-

и Астрахань, оттуда — в Самарканд, вернулся

и Рпсгию за год до начала пугачевского движения и • ••"I риобрел известность святого, обладающего дарим и.-целять больных и пророчествовать. Почти накали сстания Пугачева Муса выступил в одной из

Шииш icих мечетей с пророчеством о близком падении |tviii >ro владычества и о восстановлении славного И* щи. кого царства под властью одного из прямых ими.mi hi Чингис-хана. Из-за проповеди Мусы татары Йй ' мно!1.1лись. Казанские власти проведали об этом, vi i n и схвачен и предан суду. Покуда шло следствие, В >' I I идол в местном остроге, а его слава пророка уси- м i t. I ливой страдающего от гяуров за святое и правое П.. видимому, богатые казанские татары подку-

пили тюремную стражу, и Муса бежал. Где он после этого скитался, что делал—история не знает, но вслед за падением Казани Муса вынырнул и еще настойчивее повел пропаганду в пользу восстановления Казанского царства и объединения всех мусульман под властью династии Чингис-хана. В него уверовал башкирский князек Нафтулла Юсуфов и дал ему приют у себя, когда «анпираторский воевода» Казани хотел учинить с новоявленным пророком короткую расправу. Трудно сказать, что вышло бы из проповеди Мусы, если бы ему не помогло одно обстоятельство. Поставленный править огромным уфимским краем человек неведомого происхождения, называвший себя Яковом Безродным, буян, злой пьяница и хищник, задумал поживиться у башкир и распустил слух, что им получен из Москвы приказ окрестить всех башкир. Хитрец Яшка, правда, соглашался дать башкирам отсрочку, но с условием уплаты ему порядочной мзды «с кибитки». Башкиры, выдав Яшке «гостинец», тайком отправили в Москву депутацию с жалобой. Яшка изловил депутатов, выпорол до полусмерти и прогнал по домам с предписанием внести немедленно «за непредание смертной казни» новый большой побор. Из-за этого и сыр-бор загорелся. Башкиры поднялись, как один человек, и начался короткий, но кровавый башкирский бунт. Сам Яшка, отправившийся усмирять башкир с несколькими сотнями казаков, был разбит, попал в руки башкир, и по приказанию Мусы башкиры содрали с него кожу. Но потом сами поддались беспричинной панике, кинулись в степи по направлению к Оренбургу.

Вот на этот-то башкирский бунт и наткнулся было екатеринбургский «золотой караван», после чего вернулся в Екатеринбург. Когда башкиры ушли в степи и дорога очистилась, караван снова отправился в путь, но попал в жестокую метель, чуть не погубившую его, и вернулся в тот же Екатеринбург. Два дня спустя из Москвы в Екатеринбург прибыл маленький отряд из недавно сформированного Белгородского казачьего по-