Пудра и мушка

– Не сомневаюсь, мне это будет чертовски забавно услышать, – произнес сэр Моррис. – Так в чем дело?

– Парень по уши впутался в мерзкую историю. На этот раз речь идет о леди Маршан. Тьфу!

– Леди Маршан? Это не та ли Долли Маршан?

– Наверное, та. Сэр, так вы ее знаете?

– Я знавал ее мать. Расскажи мне, она действительно так хороша собой, чтобы из-за нее можно было драться на дуэли?

– Не знаю я ни леди Маршан, ни ее матери…

Сэр Моррис кивнул.

– Нет, конечно нет, продолжай.

– Это очень грязная история. Лорд Маршан и Банкрофт дрались в Ипсвиче. Банкрофт пробил тому легкое; говорят, что он не выживет.

– Неприятно, – заметил сэр Моррис. – Так этот самый Банкрофт, значит, потом смылся?

– Сам принц Уэльский вне себя от ярости. Теперь этот Банкрофт будет здесь мутить воду.

Легкая усмешка мелькнула по губам сэра Морриса.

– А праведный мистер Жеттан преисполнен справедливого негодования. Из чего я заключаю, что некая госпожа Клеона готовится приветствовать этого убийцу с распростертыми объятиями. Купил бы ты себе лучше парик, Филипп. Филипп рассмеялся, сам того не желая.

– Сэр, вы неисправимы!

– Могу я тебя спросить, где же ты откопал всю эту… все эти низкие и убогие сплетни, мой праведный сын?

– У Тома, конечно. Он вообще больше ни о чем не мог говорить.

– Понятно, этот святоша вновь забрался на свой пьедестал. Я думаю, тебе эту историю рассказали превратно. Филипп, ты выводишь меня из себя.

Отец поднял глаза и встретил изумленный взгляд Филиппа.

– Да, сын, я просто вне себя от ярости. Подай мне вино. Филипп пододвинул к нему графин, растерянно моргая.

– Клянусь, что до тебя еще никто так не выводил из себя своего родителя!

– Я слышал, что если кто-то и лишал своих сыновей наследства, то разве что за дурное поведение. Вы же словно собираетесь лишить меня наследства за безупречное поведение.

– Пикантная ситуация, – согласился отец. – Но я не стану лишать тебя наследства.

– Нет?

– Какой смысл? Без денег у тебя нет надежды на… для… чтобы пойти по моим стопам, хотя, я думаю, что пора бы отвадить тебя от дома.

– В то же время, сэр, вы радуетесь моей неподмоченной репутации.

– Неужели?.. –сэр Моррис слегка проявил интерес. – Я об этом не догадывался.

– Сэр, стоит мне убежать из дома и стать светским мотыльком, как это вам хочется, вы будете громче всех возражать против этого.

– Сын, ты все путаешь, пытаешься представить, будто бы я хочу, чтобы ты шел не по моим стопам, а… ну, скажем, по стопам этого Банкрофта. Ничто не могло возмутить меня так сильно.

– А! – Филипп легко подался вперед. – Вы сами это признаете?

Сэр Моррис отпил вина.

– Безусловно. Я не признаю неуклюжести, в делах сердечных в особенности. Они требуют особой тонкости. Жеттан должен всегда иметь в виду, что у него может быть только одна любовь; другие, – он помахал рукой, – с другими следует обращаться настолько деликатно, насколько они этого заслуживают. Более того, романы должны заканчиваться легко. У меня нет на примете женщины, достойной тебя, но я хочу,

чтобы ты лучше узнал женщин, как и весь этот мир. Ты должен на себе испытать все прелести и неудобства высшего света; я хочу, чтобы ты почувствовал вкус и радость риска, торжество своей шпаги над шпагой пораженного тобой противника; я хочу, чтобы ты испытывал сомнения по поводу выбора или покроя жилета; я хочу, чтобы ты узнал, как сделать удачный комплимент и сказать остроумную фразу; но больше всего я хочу, чтобы ты узнал самого себя, своих друзей и мир.

Он замолчал, внимательно изучая своего сына. Потом улыбнулся:

– Ну, что ты мне на это ответишь? Филипп ответил просто и с восхищением.

– Сэр, я ошеломлен скоростью вашей речи. На самом деле, отец, у вас блестяще поставлен голос.

– Ба! – щелкнул пальцами сэр Моррис.

Глава III В КОТОРОЙ МИСТЕР БАНКРОФТ ПРИНОСИТ НЕПРИЯТНОСТИ В ЛИТТЛ ФИТЛДИН