Публичное одиночество

За день до показа фестивального «Утомленных солнцем – 2», ночью, приходит группа (оператор, режиссер, те, кто нужны) и на экране во дворце (на каннском экране) прокручиваются те или иные куски картины, которые просит группа (вот это послушать, это посмотреть, там у нас темный кусок может быть и так далее, и так далее), такой тестовый просмотр, выборочный. И когда мы все посмотрели, все отладили, то инженер, который отвечает за изображение, за проведение показа, говорит: «А как с финалом, когда вы хотите, чтобы включили свет?» – «А как у вас обычно делается?» – «Понимаете, обычно картина закончилась, идут финальные титры. Чтобы не держать людей, мы держим десять-двенадцать-пятнадцать секунд, потом включаем свет, титры идут под музыку, которая была, если ее нет, то нет, и мы даем возможность зрителям поприветствовать группу». – «Ну хорошо». Он спрашивает: «А сколько у вас идут титры?» Я говорю: «У нас титры идут почти пять минут». – «Ой, пять минут много». – «Ну хорошо, давайте так, как у вас полагается. Через десять секунд? Через десять секунд». И вдруг меня что-то внутри как-то так торкнуло.

Восемь лет работали. Титры, в которых есть имена моих товарищей или которых я знаю и даже не знаю, если это водители, – это около восьмисот человек, я думаю: господи, когда еще эти имена пройдут через каннский… Когда? И музыка Леши Артемьева, великая музыка, которую он написал, гениальный композитор Леша Артемьев. Я говорю: Вы знаете что, давайте мы запустим все титры, все пять минут. А сам думаю: и замечательно, вот пять минут они будут. Идут титры на кириллице, их прочесть невозможно людям, которые не знают русский язык. Значит, они будут пять минут тупо смотреть на экран, видеть иероглифы, так сказать, для них и слушать музыку. Ну хорошо, кто-то любит музыку, но они все-таки пришли смотреть кино. Я подумал: ну и хорошо, пока идет пять минут, кто не хочет, кому не понравилось, тот просто выйдет, у него будет время аккуратно выйти, не унижая, не обижая никого, просто выйти, и все, в темноте. И мы так решили. Он говорит: «Вы уверены?» Я говорю: «Уверен». Закончилась картина, начинаются титры, аплодисменты, которые идут двадцать секунд, тридцать секунд. Потом вижу, что свет не включают, идут титры, идут титры, вот идут титры на русском языке, эти восемьсот человек. И зал, темный абсолютно, сидит, смотрит на экран, ничего не понимая, кто есть кто, да и неважно ему понимать, кто водитель, пиротехник и так далее. И вот заканчиваются титры, я думаю: ну хорошо, посмотрим, что же осталось в зале. И когда включили свет, я увидел, что две с половиной тысячи человек стоя приветствовали нас после того, как они дождались, чтобы закончились титры… (VI, 9)

ТОДОРОВСКИЙ (младший)

(1998)

Валера Тодоровский – один из самых талантливых режиссеров своего поколения.

Поэтому особенно грустно, что он снимает такие картины, как «Страна глухих». Ибо есть только один критерий в оценке кино: что в конечном итоге остается тебе после просмотра. «Страна глухих» – очень профессиональная картина с совершенно пустым содержанием. Его можно сформулировать большим количеством красивых слов – вроде того, что этот фильм о состоянии общества или о душевной глухоте…

Пустоту можно шифровать сколько угодно – суть не меняется. А суть в том, что ни-че-гошеньки в тебе после этого фильма не остается.

Мне страшно жалко, что Валера тратит силы на такие вещи. Надеюсь, что, поняв это, он обратится к чему-то по-настоящему серьезному. (I, 69)

ТОЛСТОГАНОВА ВИКТОРИЯ

(2005)

Интервьюер:Интрига вокруг актерского состава «Утомленных солнцем – 2» приняла неожиданный оборот. Только приступив к съемкам новой картины, Никита Михалков раскрыл тайну: кто же все-таки будет играть в фильме главные роли…

К сожалению, график Дапкунайте не совпал с графиком нашей работы. Актриса была слишком занята съемками телешоу, поэтому мы пригласили Викторию Толстоганову…

Толстоганова – настоящая русская актриса, у нее очень большое будущее, и я рад, что она согласилась на эту роль.

У меня было много актеров, про которых я могу сказать: это «мой» актер. «Мой» на уровне энергетики, на уровне ощущений, взаимопонимания без слов. Это касалось покойного Юры Богатырева, такими считаю Олега Меньшикова, Елену Соловей, теперь я так могу сказать и про Викторию Толстоганову. (XV, 21)

(2010)

Это замечательная, многогранная, «ртутная» актриса. С потрясающим актерским аппаратом, с прекрасной техникой. До чего она доходила в своей роли – мастерство высокого класса!

Как вам объяснить?