Птицы разного полета (ЛП)

Допустим, иногда розыгрыши Габриэля выходили за рамки. Но в эти дни печально известный баловник Габриэль Новак носил пиджак и галстук, сидел в офисе с девяти утра до пяти вечера и проводил дни за пересмотром контрактов и предотвращении попыток поглощения одних компаний другими. Но Кастиэль был уверен, что в ящике Габриэля наверняка лежат тонны леденцов. Ведь, раз в какое-то время, он все еще пытался сбить своего младшего брата с истинного академического пути, на который Кастиэль ступил добровольно.

– Ну давай же, братец, – говорил Габриэль в такие моменты. – Я могу заехать за тобой через полчаса и мы пошатаемся по стриптиз-барам. Это будет незабываемый вечер. Нам будет что вспомнить, когда мы уже станем старыми и толстым и не сможем ходить.

Новак-старший на самом деле не изменился. Он просто скрыл ту часть своей личности, из-за которой не мог нормально работать и вести себя на публике как порядочный человек.

Кастиэль тоже пытался изменить свои взгляды. По крайней мере, первые несколько месяцев в Лэндбруке он старался подражать старшему брату: еженедельно напиваться, опаздывать на занятия и организовывать вечеринки в Братстве. Но через некоторое время он обнаружил, что не предназначен для подобной жизни. Он предпочитал проводить ночи в компании своих книг и компакт-дисков с классической музыкой. Несмотря на все насмешки Мэг, Кастиэль действительно наслаждался всем вышеперечисленным. Позднее ребята обнаружили, что Новак обладает неплохими организационными способностями и с тех пор начали давать ему мелкие поручения в виде напоминания об экзаменах или ведения счетов.

Но вечеринка в честь Хэллоуина, которую он устроил с помощью Джесс, была, по словам Брэди, легендарной. Теперь от него ожидали повторения успеха, чтобы достойно отпраздновать конец семестра перед тем, как все разъедутся по домам и начнут искать работу на лето

– Ну же, брат, – настаивал Дик, когда растянул свое тело до такой степени, что сумел наконец проснуться и вести связную беседу. – Давай закатим эпичную тусовку! Последнюю в этом году!

– Я не в настроении для эпических тусовок, даже последних в этом году, – заявил Кастиэль, разглядывая чашу с кофе. Он также не был в настроении тонуть в собственном горе каждый раз, когда видел Мэг, проходящую по коридору вместе с Сэмом, или же когда они пересекались на занятиях, или когда замечал ее волосы, мелькавшие за библиотечным стендом.

Он всегда был гиперчувствительным к присутствию Мастерс, но после весенних каникул это чувство обострилось раз в десять. Они не виделись так часто в последнее время (имитационные заседания окончились нерешительными аплодисментами и поздравлениями Наоми всем, кто участвовал), но его все равно почти бессознательно тянуло к местам, в которые она ходила.

Будто прочитав его мысли, Эбнер предупредил:

– Он просто не в настроении встречаться с этой девчонкой Мастерс.

– А кто сказал, что мы ее пригласим? – спросил Дик.

– Ричард Роман, будь внимательнее! – оборвал Эбнер. Он имел обыкновение называть людей полными именами, когда считал их поступки идиотскими. – Она соседка по комнате девушки Брэди.

– Точно, – вспомнил Дик. – Я вообще не понимаю, как ему удалось сдать все экзамены и еще потратить кучу времени на то, чтобы затащить Руби в постель.

Кастиэль имел смутное представление о том, как подобное случилось, но не собирался делиться с публикой. Он все еще не понимал, как поддался на уговоры Брэди, но винил в этом сочетание беспокойства и слишком большой дозы кофеина.

– В любом случае, тебе это пойдет на пользу, Кас, – вмешался Роман. – В этом году тебе везло на сучек. И поэтому тебе необходимо найти себе кого-нибудь другого, не такого чокнутого, и двигаться дальше.

В Дике преобладали крайне женоненавистнические качества вкупе с мнением о том, что все женщины в той или иной степени психически неуравновешенны. Кастиэль пытался объяснить подобное поведение тем, что Дик понятия не имел, как работает женская психика; он пытался донести, что не все женщины страдают от вспышек безумия, но не добился никакого успеха.

Особенно, когда остальные парни стали на строну Дика.

Тем не менее, определенная доля правды в его словах была. Люди не меняются, а значит, Кастиэль всегда будет впадать в ступор при попытках понять мир и людей, его населяющих. И Мэг навсегда останется в роли раздражающей, страстной и озадачивающей его женщины, которая сумела одновременно очаровать его и довести до ручки. Жизнь с Мэг автоматически означала существование, в котором даже крайне несущественные вещи подвергались сомнению и оспариванию, а Кастиэль бы страдал от всех своих ошибок, о которых бы она напоминала ему при каждом удобном случае.

Даже о тех ошибках, которые вызывали у него сожаление. Даже ошибки, за которые он хотел извиниться, но не знал, с чего начать.

И это та часть территории, которую он не хотел изведывать. Кастиэль покачал головой.

– Вы потом приберетесь? – спросил он утомленным тоном. Дик поклялся, что так и будет. Новак ему не поверил.

***