Птицы разного полета (ЛП)

– Она сама отправила дочь на опасную территорию с корзинкой дорогих товаров, прекрасно осознавая, что это притянет к ней всю криминальную активность, – заявил Новак. – Она поставила под угрозу собственного ребенка и возложила не его плечи бремя, которое тому не следовало нести. Я считаю, что она неспособна воспитывать дочь и ее родительские прав должны быть отчуждены.

– Мы ее не за это судим, – напомнила профессор Мур. – Но Вы действительно можете привести соответствующий аргумент… да… думаю, да, – Мур углубилась в тетради, когда Мэг подняла руку. – Мастерс?

– Прошу прощения, но я не согласна, – подала голос Мэг. – Присяжный под номером Восемь может привести убедительный аргумент, но это, во-первых, входит в обязанности окружного прокурора. Во-вторых, я не верю, что его аргументация не вызвала никаких сомнений и он сумел доказать, что мать Шапочки знала о предполагаемом риске для своей дочери.

– Ты думаешь, она была права, когда послала туда свою дочь в одиночестве? – спросила профессор Наоми.

– Права она была или нет – значения не имеет, – возразила Мэг. – Окружной прокурор не учел множество факторов, повлиявших на решение матери, как указала защита: социально-экономические обстоятельства семьи, факт того, что девочка уже много раз отправлялась в это путешествие раньше. У Матери не было причин думать, что в этот раз все будет по-другому и…

– Значит, мы должны извинить ее за то, что она была слишком занята, чтобы навестить свою больную мать? – Кастиэль прервал ее.

Мэг оскалилась: – Если под “слишком занята” ты подразумеваешь неспособность покинуть свое рабочее место по причине того, что она – мать-одиночка и кормилица семьи.

– Не своди все к политике, – ответил Новак, однако он тоже начинал поддаваться гневу, если судить по его сжатым кулакам и тому факту, что ухмылка стала напряженной.

– Но ведь тут напрямую замешана политика! – вскрикнула Мэг. – Если бы эта девочка была выходцем из типичной семьи с двумя родителями, мы бы судили преступника, который пытался убить ее вместо матери…

– Преступник, который пытался убить ее, был волком, – напомнил Кастиэль, чье лицо покраснело. – Это так же иррационально, как и поведение присяжного под номером Пять прямо сейчас!

Мэг никогда не хотелось так сильно ударить кого-нибудь по лицу: – А присяжный под номером Восемь должен вытащить голову из собственной задницы хотя бы на две секунды…

Профессор Мур ударила молотком по столу: – Никаких оскорблений! – осадила она, но было слишком поздно.

– Присяжный номер Пять должен отбросить собственные эмоции, чтобы рационально обдумать ход событий, – заявил Кастиэль.

– Присяжный под номером Восемь пытается навязать свои ограниченные и нетерпимые взгляды остальным присяжным, – заявила Мэг.

– Любыми способами. Объясни мне, в чем я не прав, – предложил Новак. Кога Мэг открыла рот, чтобы удовлетворить его просьбу, Кастиэль зевнул и добавил с иронией: – Нет, подожди. Мне же плевать.

Единственная причина, по которой Новак сбежал из аудитории с неповрежденным лицом, заключалась в том, что Сэм смог удержать Мэг за куртку.

========== Технические аспекты ==========

– Ты вообще заметил его дерьмовую ухмылку? – крикнула Мэг, сжимая между пальцами бумажную салфетку, вероятно, представляя на ее месте шею Кастиэля. – Какой эгоистичный кретин!

Сэм глубоко вздохнул и продолжил печатать на своем компьютере, пока Мэг возмущалась по поводу Новака.

Со времен суда над Красной Шапочкой, имитационные заседания превратились в ночной кошмар не только для Винчестера (которому приходилось бежать за Мэг и выслушивать ее бесконечные жалобы на то, какой Кастиэль тупой осел), но и для всех участников процесса: Мэг и Кастиэль не упускали ни единого шанса поссориться или подразнить друг друга. И хотя Кастиэль казался довольно спокойным парнем, а Мэг избрала своим оружием лишь саркастические ремарки, они часто заканчивали диалог тем, что переходили на оскорбления с криками из разных углов комнаты, и полностью игнорировали призывы профессора Мур к порядку.

Она несколько раз угрожала выгнать их из “зала заседаний”, но безуспешно.

Сэм не мог со всей откровенностью признать, что разделяет отвращение Мэг в отношении Кастиэля, но он все еще вздрагивал, когда их назначали защитниками обвиняемой стороны против Новака в роли прокурора. В их напряженных взглядах Винчестер разглядел надежду на шанс, которого они так долго ждали, чтобы свободно вцепиться друг другу в горло. По мнению Сэма, они оба вели себя как дети. Черт возьми, да это всего лишь инсценировка!

И в этот же вторник Сэм и Мэг сидели в своем любимом кафе с намерением подготовить дело, но прошло около двух часов и все, что Мастерс сделала – это лишний раз напомнила, какого презрения достоин их соперник.

– Мы должны победить, Сэм! – объяила она, не скрывая разгоравшегося пламени в глазах. – Мы должны победить любой ценой!

– Мэг, ты уже победила, – Сэм напомнил ей, впрочем, безуспешно. – Все согласились с тобой. Мать Красной Шапочки была оправдана.