— Вот как, — лениво протянул Лукас. — Даже не буду спрашивать, чем он заслужил. Или на то воля Единого, а вы, как её исполнители, лишь следуете его повелениям?
— В данном случае это не важно, — спокойно ответил Дерек. — Могу лишь сказать тебе, что из двух зол выбирают меньшее. То, что Артена прозвали Попрошайкой, отнюдь не работа сторонников Артеньи. Страна нищает, Лукас, из года в год. Дальше так не может продолжаться.
— Мне казалось, орден от этого только выигрывает. У вас же вся страна в должниках.
— Выигрывает. Но не в том случае, если один из этих должников вот-вот пустит по миру всех остальных.
— Положим. Король Фредрик вместо короля Артена. При чём тут герцогиня?
— Ни Совет Общин, ни бароны никогда не признают узурпатора. Прецеденты, впрочем, имеются — Артен Седой, например, но у него перед Артеньей было важное преимущество.
— Он не был женщиной.
— Именно. Как ты верно сказал, на престоле ей не место. К тому же она язычница, это лишает её симпатий даже самых радикально настроенных из нас, кто, возможно, в других условиях согласился бы видеть на троне женщину.
— Язычница? — Лукас позволил себе выразить лёгкое удивление.
— Это не афишируется. Но дело не только в том, что она не особо почитает Единого. Языческое верование, знаешь ли, налагает особый отпечаток на мышление. В частности, Артенья и её окружение убеждены, что Хандл-Тер — не рука, а кулак. И что длани надлежит накрывать и брать, а не протягиваться за милостыней.
— А что, резонно, — заметил Лукас. — Может, из неё и впрямь вышел бы неплохой правитель.
— Не сейчас. Возможно, через десять-двадцать лет. Страна почти разорена. Ты сам взгляни, как сейчас побираются те, кто роскошествовал лет пятнадцать назад. У нас нет средств на завоевательные войны, мы еле сдерживаем варваров в северном море. Артенья доблестна, у неё немыслимые амбиции, но женская голова. Во всех смыслах этого слова.
— Понятно, вы решили, что Фредрик Торгаш сейчас стране нужнее, чем Артенья Завоевательница. Дальше?
— А дальше осталось сместить Артена, но это нельзя сделать явно. Бунт, поднятый против законного монарха — это бунт против самого Единого. И тот, кто его поднял, никогда не получит одобрения ни Общин, ни баронов, ни ордена, разумеется.
— Старые пердуны, — поморщился Лукас, но Дерек не улыбнулся.
— Без одобрения обоих Советов коронация невозможна. Ни у Артеньи, ни у Алектио нет достаточно сильной армии, чтобы оккупировать большую часть страны и совершить фактический переворот. Всё последствия междоусобиц: север сам по себе, восток тоже, а юго-западные вассалы Артена постоянно грызутся между собой. Объединить их, увы, сейчас некому.
— Меньшее из двух зол, — задумчиво повторил Лукас. — Так вы решили использовать Артенью как промежуточного короля? Она свергнет Артена, как узурпатор будет отвергнута Советами и проклята орденом, а потом его высочество Фредрик отомстит за кузена и свергнет зарвавшуюся бабу? И будет принят что народом, что баронами как избавитель… да, разумно.
— Так должно было быть. Но Артен неожиданно проявил больше ума, чем от него ожидали, и обратился за помощью к Алектио в борьбе против герцогини. Этого никто не ждал, потому что граф в последние годы старательно распускал слухи о том, что нищенствует похлеще короля.
— Никогда не надо недооценивать своих врагов, — пожал плечами Лукас.
— Спасибо, что сказал, это очень ценный совет, — сухо ответил Дерек. — Как ты и просил, я не вдаюсь сейчас в подробности. Суть в том, что Фредрику пришлось вступить в войну — он не мог отказать королю. И притворяться дальше нищим тоже не мог. Как результат — разгром Артеньи. Граф в этих условиях не мог даже схитрить и придержать свои войска — поражение Артена теперь было бы и его поражением.
— И снова пришлось выбирать меньшее из двух зол.
— На время. Теперь Артенья в бегах, Алектио выжидает. В нынешних условиях единственная для него возможность сесть на трон — это смерть короля. Герцогиня не сможет претендовать даже на регентство, что было бы возможно, не подними она бунт. Но устранить Артена сейчас нельзя. Во-первых, Артенья ещё достаточно сильна, чтобы пойти на прямой марш-бросок и захватить столицу. По правде говоря, думается мне, именно это она и сделает весной, как только сойдёт снег и стремительный переход станет возможен. И тогда выбить её станет непросто — армия Фредрика ослаблена осенней кампанией. Во-вторых, и это главное, смерть короля сейчас будет выглядеть слишком подозрительно. Это может насторожить Совет Общин, а учитывая, что всё затевалось ради их успокоения…
— А не разогнать ли вам их?
— Кого? — опешил Дерек.
— Совет Общин. В конце концов, что за ерунда — кучка баронов и купчишек указывает королю и ордену, когда им на горшок ходить.
Какое-то время Дерек просто смотрел на него, будто не веря, потом покачал головой.
— Вот потому, Лукас, ты и не стал патрицианцем.
— И не особо жаждал.
— Я помню. Общины нужны ордену, а орден нужен Общинам, и в тот день, когда это изменится, должно быть, на престоле воссядет женщина и язычница.