— То же, что и вы, — сказал мальчишка и снова покраснел. — Что в рубашке родился.
— Это точно, — усмехнулся Марвин. — Ну а звать тебя как, непутёвая твоя башка?
— Робином кличут, мессер. Робин Дальвонт я…
— Из дворян?
— Батюшка мой был сэйром, хоть и безземельным, — ответил Робин, как-то сразу погрустнев.
— Бедность не порок, была бы доблесть, — назидательно произнёс Марвин. Робин тоскливо вздохнул. Да уж, с доблестью у него тоже явно не сложилось, тут не поспоришь…
Подоспело вино, принесённое пунцовой от смятения и страха невесткой трактирщика — как походя отметил Марвин, смазливенькой и весьма пышнотелой девки. Марвин налил себе, потом мальчишке — тот забормотал было, что рано ещё для выпивки, на что Марвин в ответ расхохотался так оглушительно, что из кухни прибежал испуганный хозяин. В конце концов Робин, конечно, выпил, мгновенно опьянев, — оно и не удивительно, вино было дрянное, а от дрянного вина с непривычки всегда развозит, Марвин по себе знал.
Впрочем, спьянев, парень явно осмелел и, подняв на Марвина обожающий взгляд, промямлил:
— Мессер, вы меня давеча стюардом своим назвать изволили…
«А и правда, — вспомнил Марвин, — назвал». Просто сорвалось — он и про себя мальчишку так же называл, пока имя не узнал.
— Так возьмите меня к себе стюардом! — воодушевлённо попросил Робин.
Марвин задумался, разглядывая его одутловатое лицо. Мальчишка, конечно, толстозадый, неуклюжий, неповоротливый — Марвина кто угодно на смех поднимет за такого стюарда. С другой стороны, тут смеяться некому, а парень услужливый, да и благодарен ему за спасенье жизни (хотя, усмехнулся про себя Марвин, кто ещё кого спас). А главное — тоже сбежал из плена мессеры Артеньи, что делало его для Марвина едва ли не родной душой.
Мальчишка будто увидел, что он колеблется, и взмолился:
— Возьмите! Тут кругом леса одни, до города Единый знает сколько, самому мне не добраться. А я вам стряпать буду, я умею! У меня рука уже почти и не болит, видите? — он энергично сжал правую руку в кулак, сунув его Марвину едва ли не под нос. Тот, впрочем, не оценил.
— Сын сэйра — и стряпать умеет, — неодобрительно сказал Марвин. — Ты б лучше оружие чистить выучился.
— Я и это умею, — снова залившись краской и растеряв всю смелость, пробормотал мальчик.
Марвин вздохнул.
— Лет тебе сколько?
— Пятнадцать, мессер.
— Сэйром Марвином меня зови, — сказал он и отпил ещё вина. — Ладно, Робин, пока что пойдёшь со мной. Доберёмся до наших — слыхал, недалеко они уже, — а там как знаешь.
По лицу Робина скользнула растерянность, потом он неуверенно кивнул. Марвин окинул его скептичным взглядом.
— Хотя ты лучше бы тут остался, право слово. И что ты в городе будешь делать?
— Учиться…
— На кого учиться? Уж не на мастера ли фехтования?
— На герольда…
— На герольда… — повторил Марвин, мрачнея. — Что, на турнирах покрасоваться вздумалось?
— Да как уж тут… покрасуешься… — вздохнул Робин.
— Сотню фунтов бы сбросил, да и покрасовался бы. Впрочем, ты прав, оно тебе ни к чему, — резко сказал Марвин и залпом допил вино. Робин снова уткнулся взглядом в пол. Марвин помолчал, слушая, как снег бьётся в окно. Потом спросил:
— Робин, а ты песни какие-нибудь знаешь?
— Ну… что в походе запевали…
— Валяй.
Голос у мальчишки оказался довольно сильный и неожиданно приятный. Марвин откинулся назад, опёрся спиной о стену, прикрыл глаза, отстукивая пальцами такт. «Треклятье Ледоруба, как же я устал. Но ничего. Ещё вот чуток отдохну, наберусь сил, нагоню своих…
И тогда снова повернусь к тебе лицом, Лукас из Джейдри».
Так он думал, а перед закрытыми глазами была усмешка — лёгкая усмешка в зыбких хлопьях снега.
Гнетущую тишину пустого трактирного зала разорвал далёкий женский визг. Лукас, выругавшись, с размаху швырнул только что снятые ножны об стол. Илье подскочил от неожиданности.
— Я же сказал, никого не трогать! — крикнул Лукас — от зычного голоса хлипкие стены деревенского трактира будто дрогнули. Визг стал тише, потом улёгся. Мимо окон таверны, оправляя штаны, протопал понурый наёмник. В сторону Лукаса он не смотрел, но вся его сгорбленная фигура выражала предельное осуждение.