Птицелов

— Но тогда мне придется ехать домой без тебя! А где же ты проведешь время, пока я буду принимать Файону?

— Не беспокойся, тетя. — Орелия погладила Федру по плечу. — Поезжай с Тео, а я найму карету и через час приеду. И проскользну к себе через вход для слуг и кухню.

— Орелия. — засмеялась Федра, — ты бесподобна.

— Ну а если тебе не нравится этот вариант, предлагаю другой: вхожу в парадный вход и подымаюсь к себе по главной лестнице, гордо задрав нос и не обращая внимания на Файону.

Федра снова засмеялась.

— Нет, ты неисправима.

— Неисправима? — подняв брови, повторил подошедший в эту минуту Лайэм.

— Моя племянница отказывается ехать со мной, — сказала ему Федра. — Вот на что я жалуюсь.

— Вы хотите уехать так рано?! — воскликнул Лайэм. — Но за мисс Орелию не беспокойтесь, я провожу ее, если вы разрешите.

Федра бросила на Орелию понимающий взгляд и мило улыбнулась.

— Это разрешит наши проблемы, вы очень добры, мистер О'Рурк.

— Зовите меня Лайэмом, пожалуйста!

«Что за перемена!» — подумала Орелия. — При первой их встрече он жаловался, что Федра плохо влияет на его отца.

— Ведь вы позволите мне отвезти вас домой? — обратился Лайэм к Орелии. Она согласилась. Попрощавшись с Федрой, она выпила с Лайэмом последний бокал шампанского. Гости быстро разъезжались.

— А не хотите ли прогуляться по ярмарке?-спросил Лайэм Орелию.

— Ночью?!

— Будьте смелее.

— Я и так смелая, — вызывающе ответила она.

— Ах, да, я и забыл о вашей отваге во время прогулки в Дубовом парке, — засмеялся он.

Орелия вздернула подбородок.

— Я знаю, вы хотите сказать, то была не отвага, а глупость. Но все равно, я считаю, что женщины имеют право ходить где хотят и как хотят. Просто случайность, что за мной увязался этот нелепый преследователь.

И тут она вспомнила другой, недавний эпизод, о котором не рассказывала Лайэму.

— Я вовсе не хотел вас обидеть, — извинился он. — Давайте не будем ссориться. Признаю, что я заядлый спорщик и наслаждаюсь ссорами, но сегодня я хотел бы быть с вами в добрых отношениях.

«В добрых отношениях? Почему именно сегодня?»— недоумевала Орелия. Она набросила пелерину на низко вырезанное платье и вышла из храма, опираясь на руку Лайэма. «Остается только надеяться, что об этой прогулке не пожалею».

* * *

Ярмарочная центральная дорога ночью была еще оживленней, чем днем. Крепко держа Орелию за локоть, Лайэм провел ее мимо компании подвыпивших парней и женщин с подведенными глазами.

— Вы шокированы? — спросил он Орелию, когда одна из накрашенных женщин подмигнула ему и стала зазывно вертеть ягодицами.

— Я ведь жила в Европе, — ответила она.

«Это же не ответ, — подумал он. — Вряд ли она так искушена, что это ее не смущает. Не думаю, что она согласна с идеей необходимости проституции».

— Европейцы более терпимо относятся к моральной неустойчивости, — заметил он, имея в виду потребности пола.

Около павильона под названием «Маленькая Египтянка» посетители выставки катались на верблюде, покрытом яркой, красным с золотом, попоной. Вставая на ноги, животное издавало громкий неприятный крик.

— Хотите покататься? — спросил Лайэм.

— Лучше не надо. — Она туже завязала пелерину, закрывающую красивые плечи и декольте.

— Где же ваша отвага? — насмешливо спросил Лайэм.

Она бросила на него лукавый взгляд.

— Я бы лучше посмотрела танцы «Маленькой Египтянки».

— Вот это да! — протянул он. — Здесь действительно нужна отвага. Знаете, неустрашимую феминистку миссис Берту Пальмер чуть не хватил удар, когда про нее распустили слух, будто она смотрела танец живота и одобрила его.

— Я не миссис Пальмер.

Уж в этом его не надо было убеждать. Он знал, что она — единственная в своем роде. Он купил билеты, и они встали в очередь. Стоя за ее спиной, он вдыхал нежный аромат ее кожи и любовался блестящими волосами. Как он мог подумать, что она — обычная светская девица, которая охотится за богатым женихом? Нет, она необыкновенная, он никогда не встречал такой женщины.

В театре они заняли свои места. Поднялся занавес, и зрители, шумные и бесцеремонные, притихли. Сцена была пуста, декорация на заднем плане изображала грубо намалеванный экзотический пейзаж. Музыканты, темнокожие мужчины в кафтанах и фесках, сидевшие в ряд на скамье, заиграли унылую восточную мелодию.

Зрители зааплодировали: на сцене появилась Маленькая Египтянка в блестящей юбке и просторной накидке, надетых на облегающее платье. Мелодия постепенно нарастала, извиваясь, словно змея во власти заклинателя, а Маленькая Египтянка вращалась и двигалась по спирали, и поначалу медленные, волнообразные движения ее тела все убыстрялись.

Во вращающемся вихре слетали на пол одежды и обнажалось смуглое тело с соблазнительными формами. Зачарованные зрители очнулись только тогда, когда на сцену вылетели в буйной пляске танцоры — мужчины и женщины, а Маленькая Египтянка незаметно удалилась.

Орелия не нашла зрелище столь уж шокирующим, как его разрекламировали.

— Я не думала, что на Маленькой Египтянке будет столько одежд, — заметила она, когда они вышли из павильона.

— Что ж вы думали, что она будет танцевать обнаженной? — засмеялся Лайэм.