Птица-пересмешник

Взволнованные всеобщим вниманием к себе, пересмешники были наконец выпущены из клеток, и первое, что в благодарность за это сделал самец, – с силой клюнул короля в ногу. (На следующий день «Голос Зенкали» вышел под заголовком «Король укушен Богом» – первоначально набрали «Король ушиблен Богом», но, к счастью, бестактность была исправлена при подписании номера в печать.) Это было воспринято как сигнал к всеобщему гулянью, в ходе которого были поглощены галлоны напитка «Оскорбление Величества», целые блюда с жареной олениной и молочными поросятами, не говоря уже об огромных корзинах разноцветных овощей. Вездесущий король старался поговорить со всеми, перекинуться шуткой с каждым, и его раскатистый смех раздавался над толпами веселых гостей, словно гром.

Питер и Одри неожиданно обнаружили, что любят друг друга. Как зачарованные двигались они рука об руку, сквозь толпу.

– Слушай, – сказал Питер, наполняя стакан Одри в четвертый раз, – бродить в толпе, все равно что плавать у нашего рифа. Тебя носит волнами туда-сюда, а взору открываются удивительные сцены из жизни подводного царства.

– Намек понят, – сказала Одри. – Пойдем поплаваем. Рука об руку, словно скованные одной цепью, они покинули торжество.

По дороге на море они увидели Харпа и Джагга, возлежавших бок о бок в шезлонгах. Клюкнувший Харп говорил с таким завыванием и с такой вибрацией адамова яблока, что производил впечатление американского лося, подзывающего самку.

– Ну да, – хмуро ответил Джагг, как только стихли последние сонорные звуки. – У нас их было несколько штук разом, да вот беда: все поотдавали концы! Что и говорить, хитрая это штука – американский лось! Чуть что, сразу откидывает копыта! Нет уж, охота была с ними связываться, попробую-ка другого зверя, который не помрет! Слоны хороши в этом отношении, к тому же увидел разок слона – и впечатлений на всю жизнь. В общем, нужны такие виды, которые способны поразить воображение публики! Да вот беда: все такие животные дохнут как мухи! Купишь, бывало, вбухаешь деньжищи, а он у тебя на второй день окочурится – прямо беда!

– А ты попробуй ламантина, – сказал Харп. – Ламантин – это как раз то, что тебе нужно. Помню, я со своей супругой Мэми ездил купаться во Флориду – там мы всласть поплавали вместе с ламантином. Вдруг Мэми и говорит: «Не правда ли, Хайрам, он совсем как человек, разве что не говорит?» А я говорю: «Что правда, то правда, надень на него лифчик – и он будет совсем как ты».

– Ну и… что же она ответила? – спросил потрясенный Джагг.

– А ничего… Просто ушла от меня, – сказал Харп.

Одри и Питер двинулись дальше.

А дальше они наткнулись на досточтимого Альфреда, который рассказывал Друму сложную и запутанную историю, в которой были замешаны три герцога, один раджа и даже один наследный принц.

– Всегда утверждал и буду утверждать: если включишь в разговор нужных людей, – проблеял он, – то и вести разговор будет куда легче.

– Да, но таковыми я всегда считал ученых, – сказал Друм. – Все остальные без них беспомощны, как слепые котята.

– Позвольте с вами не согласиться, – возразил досточтимый Альфред, – я веду речь немного не о том. Я имею в виду, что если не получишь поддержки нужных людей, вам будет куда труднее в жизни.

– Возьмем хотя бы мое несравненное открытие, – сказал Друм, не желая слушать собеседника. – Что сталось бы с Зенкали, если бы не я? Когда мой доклад будет на печатан полностью, он произведет настоящий фурор.

– Согласен, – сказал досточтимый Альфред, – ведь вы не только спасли дерево омбу, пересмешника и еще дерево амела – вы ведь самого короля – понимаете, короля! – замешали в ваше дело!

– Ну, это как раз ерунда, – сказал Друм. – Пусть теперь делают с деревьями и ртицами что хотят. Главное, я опубликую свой материал и реабилитирую себя в глазах научного мира. Никогда не забуду, как из-за крохотной ошибки в оценке популяции мухи цеце на акр площади в кратере вулкана Нгоронгоро – машинистка ляпнула пару лишних нуликов, только и всего! – меня освистали во всем академическом мире! Ну уж теперь я воздам им сполна! Вот погодите, опубликую свой доклад…

Питер и Одри двинулись дальше.

Дальше на их пути повстречались губернатор и Изумрудная леди, которые, по какой-то непонятной причине, вели беседу с Кармен.

– О, как я ада, – сказала Кармен, – как я несказанно ‘ада, что и де'евьям,~и птицам ничего не уг'ожает. Ей-богу, не в'у, ваше п'евосходительство!

– Превосходно! Объявляю всем благодар-рность! – сказал губернатор.

– П'изнаюсь вам, ваше п'евосходительство, сколько не'вов я пот'епала с моими ку очками! Это все ‘авно что де'жать собаку на запо'е и не выпускать на дво'. Какого туда стоило убедить их в сп'аведливости общего дела!

– Благородное женское тело – становой хребет Империи! – заключил губернатор.

Наконец в разговор включилась Изумрудная леди, вставив себе в ухо слуховой рожок.

– Приходите почаще к нам на обед, – сказала она с удивительным радушием. – Мы так редко видим вас и ваших очаровательных девочек.

– Охотно, – сказала Кармен, розовея от удовольствия, –