Птица-пересмешник

Он узнал, что эти люди переняли у африканцев обычай посылать друг другу вести, пряча их в специальных полых расщепленных тростях, загорелся этой идеей и ввел институт курьеров с тростями для переноски сообщений и сопровождения гостей. А так как на здешнем жаргоне любой текст — будь то письмо или книга — называется грамотой, их и назвали «мальчики-грамотеи Кинги». Более образованные зенкалийцы в лежку лежали от смеха: они сказали, что это возвращение в каменный век и что в глазах других народов зенкалийцы станут посмешищем. На это Кинги тут же дал ответ, по-моему не лишенный остроумия. Он сказал, что европейцы всегда свысока поглядывали на «цветных»: мол, те даже порох не смогли выдумать; ну и что, что мы порох не выдумали, зато мы выдумали полую трость для переноски сообщений! Надо гордиться нашим наследием, а не стыдиться его! Однако, как бы ни было очаровательно и озорно его чувство юмора, оно может иногда привести к непредсказуемым результатам.

 Вот, например, на днях племя гинка высказало недовольство по поводу налога на землю. Так вот мне пришлось срочно вмешаться когда я услышал, что Кинги предложил возродить каннибализм и съедать тех, кто уклоняется от уплаты.

Одри запрокинула головку и расхохоталась.

— Господи, как же вы справились? — заинтересовался Питер.

— Ну, это было нелегко, — ответил Ганнибал, взяв на руки одного из спаниелей и поцеловав его в нос. — Надо знать, как подойти к Кинги… Он любит бахвалиться своей прогрессивностью, вот и нужно было этим воспользоваться. Я, конечно, отлично понимал, что это шутка, но остальные-то приняли все за чистую монету! Видели бы вы, что творилось в Доме правительства… переполох — слишком мягко сказано… Его Превосходительство так разозлился, что готов был рвать и метать… Ну что ж, я отправился во дворец, облачившись в одежду чиновника из управления колониями…

Он сунул большой палец в воображаемый жилет, поправил воображаемое пенсне, перешел на высокий раздраженный тон, каким мог говорить только уроженец окрестных с Лондоном графств, к тому же получивший образование в самых лучших колледжах и университетах.

— Дела, — продекламировал он, — выходят из-под контроля, дикари совсем отбились от рук, бросают камни и так далее, один старик-черномазый сильно порезался серпом, которым размахивал! В общем, почти как восстание сипаев в Индии, только масштаб не тот… Короче, Кинги притворился, что впадает в ярость… в такую ярость, в какую только может впасть человек его размеров… и пригрозил возродить каннибализм. Вот тут-то ваш покорный слуга и вмешался по-умному, ненавязчиво, — объяснил ему, что нормально застрелить парня в честном бою или даже подсыпать ему  отравы, если представится такая возможность. Но поедание противника… Боже мой, нет… совершенно неэтично… не цивилизованно… не по-английски.

Ганнибал запрокинул голову и радостно засмеялся над собственной имитацией, и так заразительно было его веселье и так по-детски была гордость за свое выступление, что Питер почувствовал, что тоже смеется — над Ганнибалом и вместе с ним. Питер почувствовал, что ему нравится этот любопытный человек. Личность Ганнибала была неуловимой, как ртуть, и часто трудно было понять, говорит ли он всерьез или исторгает очередной поток риторики, что, следовало думать, доставляло ему огромное наслаждение.

— Ну и как Кинги воспринял это? — усмехнулась Одри.

— Ему понравилось, — ответил довольный Ганнибал. — Сказал, что с тех пор как он закончил Итон, никто не рисовал ему лучшего образа создателя Империи.

— А как насчет каннибализма? — спросил Питер.

— Ну, он неохотно согласился отказаться от этой идеи. По-моему, единственная причина, почему он хотел на время ввести каннибализм, заключалась в том, чтобы испытать рецепт, доставшийся от прапрабабки, которая, судя по всему, была Джеком Потрошителем в юбке… Если, конечно, она носила юбку… Начинается как-то так: «Возьмите пять штук павших противников, желательно еще тепленьких… — Когда я объяснил ему, что это будет убийство, он возразил: мол, трупов как вещественных доказательств не останется, следовательно, нет и состава преступления! Да, иногда он бывает просто невыносим!

— Так что ж, все закончилось благополучно? — спросила Одри. 

— Вроде да, — сказал Ганнибал. — После того как старый плут насмеялся от души. Но я удивлюсь, если он не заговорит об этой идее снова, когда они получат самоуправление. Вероятно, это будет один из его первых указов, просто чтобы заставить Дом правительства содрогнуться. Кинги нравится губернатор, но ему также нравится заставлять его дергаться. Главное — бедняга здорово обижается на шутки, но как только ты с ним познакомишься, тебе самому захочется его поддеть. Так что, по моему мнению, не стоит слишком винить Кинги.

— Ну так отправляйтесь же во дворец, коли намереваетесь, — сказала Одри.

— Да, да не суетись ты, женщина, — недовольно сказал Ганнибал, — где этот проклятый убийца?… Могила!… Мо-ги-ла!… МОГИЛА!!! Ах, вот ты где!

Могила, услышав свое имя, появился среди мебели столь же внезапно, как джинн из бутылки:

— Масса звать?