Псы, стерегущие мир

Взгляд уткнулся в ночное поле, преодолел расстояние, оказался в родном княжестве. Сердце горячо бухнуло, пальцы опустились на шкатулку: ворог будет истреблен! Еще чуть-чуть, несколько дней безумной скачки, и отомстит ублюдкам, что посягнули на родные земли. Если, конечно, их уже не разбили. Не опоздать бы, а то выйдет глупо: столько труда впустую.

Нежелан покидал в кипящий котелок мясо, чуток овощей, помешал длиннорукой ложкой. Вскоре над котелком взвился густой запах сыти. Буслай принюхался, в животе сочно буркнуло.

Нежелан снял парующий котелок, размешал похлебку, попробовал на вкус, довольно цокнул. Буслай достал расписную ложку, потянулся к еде. Трава зашумела. Дрогнув рукой, оглянулся на шум и застыл с раскрытым ртом.

Лют с хмурым лицом подошел, ложка перекочевала из пальцев гридня, черпнула ароматную похлебку, застыла у губ. Лют подул, проглотил, потянулся ложкой еще. Нежелан радостно вскрикнул, затанцевал на месте: хочется обнять воина, но вдруг даст в рыло? Витязь посмотрел на бедовика, грустно улыбнулся.

Буслай кхекнул, ногтями со скрипом почесал затылок, сказал хрипло:

– Э-э, свою ложку иметь надо.

Лют кивнул, зачерпнул похлебки. Нежелан сказал счастливым голосом:

– Лют, как хорошо, что вернулся!

Витязь усмехнулся угрюмо:

– Что, обижал?

Буслай хмыкнул возмущенно, бедовик отмахнулся, затараторил:

– Нет, он добрый, хоть и скрывает, просто я очень тебе рад. Как же ты нас нагнал?

– На гарцуке, – ответил витязь просто.

Нежелан восхищенно заохал. Буслай прикусил губу от зависти к любимцу Перуна, протянул на раскрытой ладони черную шкатулку:

– Лучше пусть будет у тебя.

Лют молча принял, хлебнул еще несколько ложек, отвалился от котелка, пустой взгляд уткнулся в ямку с костерком. Нежелан переглянулся с гриднем, сердце сжалось в тоске: неустрашимый Лют жестоко страдал, глаза отражали краешек той боли, но и от этого наворачивались слезы сочувствия.

– Мы тут в Кряже по-быстрому в оружейную зашли, кольчугу себе присмотрел, – сказал Буслай с живейшим интересом. – И тебе заодно рубаху. Я твой размер знаю, ну, может, чуть велика.

– Благодарю, – сказал Лют бесцветным голосом. – Но зачем брал, я думал…

– И я думал, – прервал Буслай, глядя в глаза.

Лют усмехнулся почти тепло, в печальных глазах мелькнули искорки смеха. Нежелан по просьбе расстелил потник, Лют укрылся одеялом, закрыл глаза. Буслай и бедовик молча похлебали, улеглись спать.

Среди ночи просыпались не раз от сдавленных стонов, плача и жалобного голоса, повторявшего женское имя:

– Чаруня!

Глава девятнадцатая

Нежелан обессиленно сполз с седла, опасливо ощупал мозоли на заднице, молча застонал. Гридни спешились, осмотрели лесную полянку, одобрительно крякнули. Буслай посмотрел на бедовика недовольно, сказал противным тоном:

– Чего скребешься, шелудивый? Лучше найди воду.

Нежелан оглядел замшелые стволы, порыскал в траве, сплетениях пышных кустов, развел руками:

– А где вода-то?

– Ты не умничай, вон туда иди, – сказал Буслай резко. – Что за олух? Жизнь в лесу прожил, а где воду искать – не знает.

Бедовик проглотил обиду, глянул на чудо-коней, обгладывающих кусты и молоденькие деревца. Лют заметил, сказал бесцветным тоном:

– Сами расседлаем. Иди, но будь осторожней, пуща близко.

– Да, – хмыкнул Буслай, – чуть что – кричи. Хоть узнаем, что воду ждать бесполезно.

Нежелан засопел обиженно, похватал пустые баклажки. Кусты жалобно затрещали, затем треск и хруст затихли. Буслай хмыкнул, расседлал коня.

– Хороши кони, – сказал Люту. – Не сегодня-завтра будем дома. Эх, узнать бы, что там.

Лют молча кивнул. Буслай с тревогой вгляделся в бледное лицо, опухшие и покрасневшие глаза. Сердце болезненно сжалось. Да, кощунственно, конечно, так думать, но пусть Кременчуг и впрямь до сих пор осаждают враги, а то выйдет, что крылатую бросил зря…

Нежелан продрался сквозь кусты, лицо горело от ударов упругих ветвей, правая ладонь горячо пульсировала – набрел на заросли крапивы высотой по грудь. Нос зачуял прохладу. Из-под корней могучего дерева бил прозрачный ключ: вода даже на вид прохладная, вкусная. Бедовик сглотнул слюну, поспешил к роднику. Нога запнулась об узловатый корень, земля ударила в нос, Нежелан глухо простонал.

– Позволь нам помочь, – раздался над головой сильный голос.

Сердце испуганно трепыхнулось. Сильные руки оторвали от земли, заботливо поставили на ноги. Нежелан с удивлением и страхом уставился на двух незнакомцев: оба высокие, статные, муж с шапкой изжелта-белых волос облечен в кольчугу, за плечом рукоять меча; смуглый и черноволосый – в дощатой броне, а в руке копье с широким наконечником.

– А?.. – промямлил бедовик, взгляд метнулся в сторону временной стоянки.

Желтоволосый спросил вкрадчиво:

– Там твои друзья, люди князя Яромира?

– Нет-нет, там вообще не люди, – залепетал Нежелан.

Черноволосый усмехнулся, переглянулся с товарищем, кивнул.

– Что ж, я проспорил, – сказал он, виновато разводя руками. – Ты оказался прав.

Светловолосый отмахнулся:

– Брось, это самая удобная тропа, хоть проходит через глухой лес. Не по реке же им сплавляться.