ПСС, т.1

В обоих случаях вопрос сводится к констатированию наличности тех или других (ка­питалистических) порядков; вопрос сводится к констатированию факта, и его ни в каком случае не следовало переносить в область рассуждений о будущем. Подобные рассуждения следовало бы оставить в монопольном владении гг. народников, ищущих «иных путей для отечества». Автор сам говорит на следующей же странице, что всякое государство есть «выражение господства известных общественных классов», что «нужно перераспределение социальной силы между отдельными классами для того, чтобы государство коренным образом изменило свой курс» (72). Все это — глубоко верно и очень метко направлено против народников, и сообразно с этим вопрос следо­вало поставить иначе: надо доказать (не «неизбежность разложения» и т. д.) налич­ность в России капиталистических производственных отношений; надо доказать, что и на русских данных оправдывается тот закон, что «товарное хозяйство есть хозяйство капиталистическое», т. е. что и у нас товарное хозяйство повсюду перерастает в капи­талистическое; надо доказать, что повсюду господствуют порядки в существе своем буржуазные, что именно господство этого класса, а не пресловутые народнические «случайности» или «политика» и т. п., вызывают освобождение производителя от средств производства и повсеместное хозяйничанье его за чужой счет.

Этим закончим разбор первой части книги г. Струве, носящей общий характер.

ГЛАВА III

ПОСТАНОВКА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОПРОСОВ У НАРОДНИКОВ И У г. СТРУВЕ

Покончив с социологией, автор переходит к более «конкретным экономическим во­просам» (73). Он считает при этом «естественным и законным» начать с «общих поло­жений и исторических справок», с «бесспорных, общечеловеческим опытом установ­ленных, посылок», — как он говорит в предисловии.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ НАРОДНИЧЕСТВА 445

Нельзя не заметить, что этот прием грешит той же абстрактностью, которая была отмечена с самого начала как основной недостаток разбираемой книги. В тех главах, к которым мы теперь переходим (третья, четвертая и пятая), этот недостаток привел к двоякого рода нежелательным последствиям. С одной стороны, он ослабил те опреде­ленные теоретические положения, которые автор выставил против народников. Г-н Струве рассуждает вообще, обрисовывает переход от натурального к товарному хозяй­ству, указывает, что бывало на свете дело по большей части вот так-то и так-то, и при этом отдельными, беглыми указаниями переходит и к России, распространяя и на нее общий процесс «исторического развития хозяйственного быта». Бесспорно, что такое распространение совершенно законно и что «исторические справки» автора совершен­но необходимы для критики народничества, неправильно представляющего историю не одной только России. Но следовало бы конкретнее высказать эти положения, опреде­леннее противопоставить их доводам народников, которые отрицают правильность распространения общего процесса на Россию; следовало бы сопоставить такое-то по­нимание русской действительности народниками с другим пониманием той же дейст­вительности марксистами. С другой стороны, абстрактный характер рассуждений авто­ра ведет к недоговоренности его положений, к тому, что он, правильно указывая на на­личность такого-то процесса, не разбирает, какие классы складывались при этом, какие классы являлись носителями процесса, заслоняя собой другие, подчиненные им слои населения; одним словом, объективизм автора не доходит тут до материализма — в вышеупомянутом значении этих терминов .

Такое соотношение объективизма и материализма указано, между прочим, Марксом в предисловии к его сочинению: «Der achtzehnte Brumaire des Louis Bonaparte» («Восемнадцатое брюмера Луи Бонапар­та». Ред.). Маркс говорит, что об этом же историческом событии писал Прудон (Coup d'état (Переворот. Ред.)), и отзывается о его точке зрения в противоположность своей следующим образом:

«Прудон, с своей стороны, стремится представить государственный переворот [2-го дек.] результатом предшествующего исторического развития. Но историческая конструкция государственного переворота превращается у него под рукой в историческую апологию героя этого переворота. Он впадает, таким об­разом, в ошибку наших так называемых объективных историков. Я, напротив, показываю, каким образом классовая борьба во Франции создала условия и обстоятельства, давшие возможность дюжинной и смешной личности сыграть роль героя» (Vorwort)¹²³.

446 В. И. ЛЕНИН

Доказательства такой оценки указанных глав сочинения г. Струве мы приведем сей­час, разбирая отдельные, наиболее важные положения.