Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения

5. Да Фри Джон, американский гуру, говорит, что вы можете достичь просветления постоянным вопрошением: «Кто тот, кто живет мною сейчас?» Это сознание первого контура, эго второго контура, рассудок третьего контура, сексуальная роль четвертого контура, гештальт-поле пятого контура или какой-нибудь следующий, более высокий контур? Кто это? Где находится? Каков его возраст?

6. Доктор Эйден Келли выдвинул предположение, что так называемое «бессознательное» на самом деле более сознательно, нежели так называемый сознательный ум. То есть в «бессознательном» содержатся все связи нейросоматического и других контуров, поддерживающих жизнь. Проанализируйте эту идею. Не это ли «Тот, кто живет вами сейчас»?

Глава 12. Коллективный нейрогенетический контур

С этого момента консервативны не только правые. Все левые внезапно тоже становятся консервативными. И либеральные, и радикальные левые остаются позади.

Ф. М. Эсфендиари. Верхнее крыло

Шестой контур мозга вступает в действие, когда нервная система начинает получать сигналы от отдельного нейрона – от «диалога» РНК – ДНК, системы нейрогенетических связей.

Наша нервная система в целом, включая головной мозг, была создана, как и весь остальной организм, по «коду», содержащемуся в молекуле ДНК, которая при помощи молекул-посланников РНК передает организму указания: «Вырастить рыжие волосы. Цвет глаз должен быть голубым. Вставай прямо и пытайся ходить. Начинай говорить. Ищи партнера. И т. д. Вся наша ментальная жизнь – аппаратное и программное обеспечение нашего головного мозга – проходит в границах, определяемых этой исходной записью ДНК.

При нейрогенетическом сознании эти архивы ДНК становятся доступными для считывания головным мозгом в состоянии бодрствования. (В состоянии сна они, как архетипы юнговского «коллективного бессознательного», доступны всегда.)

Первые из тех, кому несколько тысяч лет назад удалось достигнуть нейрогенетического знания, начали говорить о «памяти прошлых жизней», «перевоплощении», «бессмертии» и т. п. Эти нейрологические адепты говорили о чем-то совершенно реальном, на лучшем языке своего времени, и многие из них (особенно индуисты и суфисты) дали поразительно точное поэтическое описание эволюции за несколько тысячелетий до Дарвина и предвидели появление Сверхчеловека задолго до Ницше.

Греки называли это «зрением Пана», китайцы – «великим Дао», индуисты – «сознанием Атмана». Загадочные, вселяющие страх и возвышенные фигуры «Бога», «Богини» и «Демона», появляющиеся на начальных стадиях этого Пробуждения, представляют собой юнговские «архетипы коллективного бессознательного». Первобытные люди определяют их как «победителей из снов», ведьмы – как «народ из Ш[75]»; это те Таинственные Люди, которые присутствуют чуть ли не в любом фольклоре.

Гурджиев называет этот контур Истинным Эмоциональным Центром.

Теософские «хроники акаши», «филогенетическое бессознательное» д-ра Станислава Грофа, «гипотеза Геи» биологов Маргулиса и Лавлока, рассматривающая биосферу нашей планеты как единый разумный организм, – вот три современные метафоры для этого контура. Картины прошлого и будущего, описываемые теми, кто пережил «трансвременной опыт» в состоянии клинической смерти, также представляют собой видения нейрогенетического туннеля реальности.

В йоге не существует специальных упражнений для запуска нейрогенетических импринтов; это обычно приходит, если приходит вообще, только после многолетней практики высшей раджа-йоги, развивающей соматическое блаженство пятого контура. Конечно, временные нейрогенетические видения всегда можно получить под большими дозами ЛСД.

На языке современной науки нейрогенетический контур лучше всего рассматривать как генетические архивы, активизируемые возбуждением антигистонных протеинов, – память ДНК, спиралью уходящую к заре жизни и в то же время содержащую генетические планы будущей эволюции.

«Я тот, кто был, есть и будет» – эта цитата из египетской Книги Мертвых, написанная иероглифами от руки самим Бетховеном, была найдена на столе, где он написал Девятую симфонию и всю свою позднюю, глобальную, «эволюционную» музыку. Из этого, как и из самой музыки, можно судить о том, что Бетховен раскрыл в себе нейрогенетический контур.

Здесь обитают изначальные архетипы, гораздо более древние, чем язык, и при этом гораздо более новые, чем завтрашний день. Персонифицируя этот контур как некое существо, Кроули говорит: