Пси

До самого вечера он лежал на нарах, укрываясь с трудом очищенным спальником. Зябко кутался, то и дело проваливался в сон и желал только, чтобы его никто не трогал. Когда прозвучала сирена, превозмогая апатию, Андрей заставил себя сходить на ужин. А затем поплелся к санитарному вагончику. Отстоял очередь, справил нужду и пошел обратно.

Пробираясь в темноте между палаток, Андрей думал об аде вокруг. Господи, за что? Разве они заслужили такое? Что он совершил такого ужасного и получил в наказание седьмой круг пекла? За какие грехи?

Размышления грубо прервали. Тяжелый удар обрушился на затылок. Андрей упал, прямо в жидкую слякоть.

— Держи, баклан!

Избивали его с душой, ногами. Крякая от удовольствия и с задорными возгласами. Он только успел поджать ноги к животу и прикрыть руками голову. Помогало не слишком.

— Запомни, баклан, — ухнула напоследок темнота, — зашкерься и не отсвечивай. Еще раз выпендришься, уедешь отсюда в ящике.

Андрей долго лежал в холодной грязи. Никто не пришел ему на помощь. Как оказалось, даже в аду есть куда падать. И дна у преисподней нет.

Во имя ничего. Часть 3 Сейчас

Рыжие волосы рассыпались на подушке. Чертовка, ещё недавно яростная словно дикий зверь, теперь сопела как маленький котёнок. И всё не отпускала ладонь Андрея.

Алиса повернулась во сне, и он высвободил руку. От локтя до кончиков пальцев кожу покалывали тысячи острых игл. Маленькая жертва во имя любимой женщины. Осторожно, чтобы не разбудить её, Андрей поднялся. Нашарил в темноте сигареты, тихо проскользнул в дверь и вышел на кухню. Открыл форточку и закурил. Выдыхая отдающий ментолом дым, он размышлял, как всё странно получилось.

Они вернулись в «схрон» после казни. Андрея внутри трясло, и он до боли сжимал кулаки, чтобы не подать виду. Перед глазами стоял тот «чёрный» на коленях. И сердце пропускало удары, когда он вспоминал выстрел пси-массой. Следом являлся мёртвый Кракен. Смотрел слепыми бельмами, понимающе качал головой. Боже! Для чего ты оставил меня? Но долго рефлексировать Андрею не дали. Джакалик собрал всех психотов и торжественно объявил: все новички прошли экзамен. С этого дня, «организация девятнадцатого января» переходит к активным действиям.

Вожак достал шампанское. Откупорил, выстрелив пробкой в потолок. Отпил из бутылки и пустил «праздничную чашу» по кругу. На стол выставлялись бутылки, курьер привёз стопку коробок с пиццей, девушки нарезали бутерброды. Психоты праздновали, лезли обниматься к новичкам, поднимали дикие своей кровожадностью тосты.

Одну за другой Андрей вливал в себя рюмки водки, не пьянея и не в силах унять дрожащие пальцы. И тут его обняла за шею Алиса. Чмокнула в ухо. Тихо шепнула на ухо: «Идём». Она затащила его в комнату, заперла дверь, толкнула, заставляя сесть на кровать.

— Что ты…

Чертовка не дала ему задать вопрос. Её губы и руки. Одежда, брошенная на пол. Бархат кожи под пальцами. Сбивчивое дыхание. Скрип кровати. Смеющиеся голоса за дверью. Всё смешалось в зелье, прогоняющем мертвецов. Жизнь кипела, не желая, чтобы Андрей задумывался о своих поступках. Он согласился на размен.

Теперь, когда она заснула, Андрей курил и старался не возвращаться к сделанному. Поздно каяться, пусть всё будет как есть.

— Не спится?

Андрей обернулся. В дверях кухни стоял Джакалик.

— Умотал Чертовку? Огонь девка, вот уж повезло тебе. Дай и мне сигаретку.

Полумрак разрезал свет фар с улицы. Андрей, на мгновение ослепнув, нащупал на подоконнике пачку и протянул не глядя. Чиркнула зажигалка.

— Поговорим? Идеальное время — все спят, никто не греет уши.

В ответ Андрей только невнятно хмыкнул. Объясняться прямо сейчас не хотелось. Но Джакалик выбора не оставил.

— Думаешь, я спятивший на почве ненависти маньяк? Не отрицай, все так считают поначалу. И никто не хочет узнать мотивы. А ведь у меня есть что сказать.

Джакалик отодвинул табуретку в угол и сел, как нырнул в непроглядную тень. Андрей остался у окна, подставляя лицо жёлтому свету фонарей.

— У нас нет выбора, Трава. Нам его не оставили. Посмотри, нас травят как зверей, пропускают через мясорубку ЛИМБа. Психоты послушно идут колоть блокатор, смирившись со своей участью. Даже ты, один из сильнейших психотов кого я знаю, шёл как овца на бойню.

В темноте красным глазом вспыхнул кончик сигареты Джакалика.

— Каждый, кто приходит к нам, несёт на себе эту печать покорности. Даже вырвавшись из лап ЧиКи, всё равно продолжают смотреть на неё как беззубый кролик на удава. Скажешь не так?

— Возможно…

— Проверено. Мной лично. При первой же опасности, когда на горизонте появляются «чёрные», они сдаются. Все, без исключений. В них вбили, что сопротивляться бесполезно!

Несколько затяжек Джакалик молчал. Выпускал клубы дыма, плывшие в полосе света как облака.

— Я могу раскачать вас только смертью. Замазать кровью, отрезая путь назад. Жестоко, согласен. Но больше вариантов я не нашёл. Придумаешь что-то другое — милости просим. Я с удовольствием изменю инициацию.

— Почему девятнадцатого января?