Пси-ON. Книга I (СИ)

Я вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мой путь лежал в центральный холл, где меня дожидалась как минимум Ксения, а как максимум — и остальные…

Глава 16 Закулисье и то, о чем не всем положено знать

— Итак… — Обер-комиссар дождался, пока дверь с той стороны захлопнется, и нарастил толстую воздушную прослойку, отделяющую кабинет от коридора. — Господин Зубов, вам есть, что сказать по этому поводу?

— Юноша скор на суждения, господин обер-комиссар. Травля… имела место быть, но её поддерживало слишком большое число дворянских родов. Любая попытка соблюсти закон в нашем случае могла привести к движениям, не нужным Его Императорскому Величеству. Вы и сами должны это понимать куда лучше нас, так что я, возможно, зря распинаюсь. — Внешне немолодой мужчина не выказывал особых признаков беспокойства, и держался вполне себе уверенно. Разве что взгляд его то и дело пытался уплыть куда-то в сторону, не выдерживая столкновения с холодной сталью в глазах обер-комиссара, да пальцы подрагивали, словно у оказавшегося лицом к лицу с хищником пещерного человека.

— Так могло быть в первый месяц, господин директор. Но что помешало вам остановить это после, когда гнев родственников погибших ослаб?

— Я намеревался поспособствовать переводу Ксении Алесеевой в Петроградскую академию, но недооценил упорство девочки. А дальше… — Директор опустил веки, тяжко, совсем по-старчески вздохнул. — Как и сказал юноша, это было преступное попустительство. Я признаю свою в том вину, и готов понести заслуженное наказание.

Обер-комиссар едва заметно ухмыльнулся. Не в первый, да и не в последний раз на его памяти преступившие закон люди предпочитали расписаться в содеянном и согласиться добровольно сложить полномочия, попутно оказав максимально возможную помощь следствию. Потому что в противном случае наказание их грозило увеличиться в разы соразмерно тому, какую работу пришлось провести компетентным органам. За границей такой подход считали неоправданно жестоким, но на огромных территориях Российской Империи он всецело оправдывал себя.

— Рассчитываю на ваше содействие в процессе проведения расследования, господин Зубов. Анастасия, забери господина Зубова и вызови оперативную группировку, пусть заходят и начинают опросы. Суть дела передай командирам отделений лично. — Несмотря на расслабленный голос, обер-комиссар сохранял полную сосредоточенность и был готов к чему угодно. Но экс-директор, похоже, действительно не имел намерения сопротивляться, здраво оценивая шансы «гражданского» псиона против двоих, а то и трёх боевиков. Он поднялся следом за девушкой, и позволил вывести себя в коридор. — Теперь вы, Виктор Васильевич.

— Я, господин обер-комиссар. — На губах мужчины растянулась неясная улыбка. — Ошибся, признаю. Положился на свой опыт вопреки уникальности прецедента, и посчитал, что всесторонне опасного псиона следует начать обучать как можно раньше во благо безопасности окружающих.

— Вы могли изолировать Геслера хотя бы на первое время. — Без особого энтузиазма произнёс обер-комиссар, будто бы уже вынесший для себя конкретное решение и по этому «делу» тоже.

— В силу его возраста и продемонстрированных личностных качеств я счёл изоляционные меры неэффективными. Он и в последнем разговоре с вами недвусмысленно указал на нежелание запираться в четырёх стенах.

— Моя «любимая» эксцентричность всякого более-менее сильного псиона. — Обер-комиссар поправил фуражку и усмехнулся. Теперь, когда в кабинете не было Артура и Алексея Михайловича, он мог говорить чуть свободнее, чем раньше. Почему? Потому что он знал Виктора Васильевича, который уже работал в академии, когда ещё молодой и полный энтузиазма студент Ворошилов наводил шороху в стенах альма-матер. — Но желание псиона в нашем с вами случае не играет никакой роли. Геслер показался мне достаточно разумным человеком для того, чтобы внять логичным аргументам и пересилить своё «не хочу» хотя бы на месяц.

— Если озвученное ранее не воспринимается в качестве аргумента, то у меня не остаётся иного выбора, кроме как признать свою вину. — Виктор Васильевич развёл руками и по-доброму усмехнулся.

Обер-комиссар тяжело вздохнул.

— Вам вменяется лёгкой степени халатность, Виктор Васильевич. В силу вашего положения и заслуг перед отечеством, я только устно накладываю на вас ограничения на передвижение. Также вы обязуетесь по первому требованию прибыть туда, куда укажет следствие. — Будь у уполномоченного вершить правосудие такое желание, и озвученное преступление было бы совсем иным. Начиная от халатности тяжёлой степени, и заканчивая превышением служебных полномочий в пользу договорённостей с дворянским родом, которому стал интересен Геслер. Но ситуация складывалась таким образом, что к серьёзным последствиям действия Виктора Васильевича не привели, так что обер-комиссар решил не рубить с плеча. Последняя услуга старому наставнику, так сказать. — Помимо этого, особая комиссия может добавить что-то «от себя». Прибудет она завтра.