Псевдоним «Харго»

…Ещё зимой 1942 года Красная армия захватила под Изюмом Барвенковский плацдарм. Сложилась обстановка, когда можно было и нужно было наносить удар, но в этой ситуации командование Красной армии вело себя нерешительно, что дало возможность противнику перегруппироваться, и когда в мае под Харьковом 28-я армия и южнее 57-я армия, наконец, начали наступление, оно было уже обречено. К 22 мая немцы завершили окружение Харьковского «котла». Сотни тысяч советских солдат были уничтожены, ещё 640 тысяч взяты в плен…

А пока бойцы роты капитана Нестерова готовились к бою.

Накануне наступления Нестеров собрал офицеров роты и каждому довёл его задачу, а в конце добавил:

– Рота не обстрелянная, так что, командиры-отцы, каждый из вас отвечает за своих бойцов лично, расстреляю любого, кто хоть шаг назад сделает! А сейчас идите и готовьтесь к наступлению!

Офицеры молча покидали штабную землянку. «Прав Нестеров, люди ещё пороха не нюхали, а тут их в пекло!.. Не каждый выдержит, это же на смерть идти! Трудным и страшным завтрашний день будет, не все его переживут!..»

А утром этот ад и наступил. После непродолжительной артподготовки капитан Нестеров сам поднял в атаку своих бойцов. Он первым выскочил на бруствер окопа и прокричал:

– Рота, слушай мою команду! За Сталина, вперёд!.. Ура!..

Через секунду рядом с ним стоял Джабраилов, бойцы вслед за своими командирами поднимались в атаку.

Немецкая артиллерия стала пристреливаться к позициям противника, послышался вой снарядов, и первые взрывы фонтанами вздыбили землю.

Нестеров обернулся, и тут его взгляд остановился на одном из молодых солдат, тот забился в щель окопа и от страха закрыл руками голову. Ротный заорал:

– Боец! Вперёд!..

А тот обезумевшим взглядом уставился на командира, сознание возвращалось к нему, и он залепетал:

– Товарищ командир, меня убьют!.. Я не хочу умирать… – глаза молодого солдатика наполнились слезами. – Я жить хочу!..

Секунду Нестеров смотрел на него, глаза его стали наливаться злобой и ненавистью.

– Жить хочешь? Все хотят жить, вперёд, или я тебя сам пристрелю!.. – ревел ротный. Он передёрнул затвор ТТ и направил оружие на солдата.

Джабраилов понимал, что произойдёт сейчас. Ротный прав, атака ещё не началась, а уже срывается. Вон несколько солдат замерли рядом в ожидании.

Невдалеке разорвался снаряд, комья земли долетели до сапог Нестерова, он пригнулся и нажал на курок, раздался выстрел. Молодой красноармеец дёрнулся и стал заваливаться набок, уткнувшись лицом в песок, он замер.

– Капитан, зачем?! – метнулся к нему Джабраилов.

– Вперёд! Все вперёд!.. – в истерике орал капитан, размахивая пистолетом.

Солдаты от страха торопливо покидали окопы, ещё секунда и ротный перестреляет их всех. А Нестеров ненавидящим взглядом уставился на Джабраилова.

– Политрук, ты ещё здесь? Я и тебя… – не сдерживал себя ротный.

– Товарищ командир, мы должны догонять своих бойцов! – спокойно проговорил Ахмедия.

Его спокойный голос вернул капитана в действительность, безумный блеск его глаз потух, и ротный уже сам спокойно произнёс:

– Пошли, политрук, в своём окопе лежать не хочу! – и он ещё раз бросил взгляд на тело только что убитого им солдата. Передёрнул плечами.

Ротный и политрук бросились догонять своих бойцов, а те остановились. Командиры остались позади, и вести их на смерть было некому, ко всему, огонь противника усилился. Атака захлебнулась, и атакующие цепи залегли.

Снаряды рвали землю. Очереди немецких пулемётов не давали поднять головы. Чёрный дым стелился по полю. Противник патронов не жалел.

«Полроты уже не поднимется! Безумцем надо быть, чтобы продолжить атаку!» – младший политрук Джабраилов после очередного взрыва вражеского снаряда вжимается в землю. А рядом ротный, на ухо политруку истошно кричит:

– Политрук, поднимай роту!..

Джабраилов смотрит в безумные глаза капитана и пытается донести ему:

– Капитан, мы положим всех людей! Кто отдал такой приказ, без артподготовки и разведки атаковать!

– Не нам рассуждать, политрук! Только, если не немцы, то нас с тобой через час особисты расстреляют!.. У меня приказ!

Действительно, прав капитан, живым можно остаться только там, на высоте, а до немецких окопов ещё дойти надо! Но и оставаться на месте, значит, погибнуть. Шанс выжить – идти вперёд!

И Ахмедия поднялся во весь рост, обернулся, из окопов ещё поднимались красноармейцы. Это второй взвод поднял в атаку лейтенант Чудинов. Над полем стал нарастать истошный крик десятков глоток «Ура!..» И политрук сам дико закричал:

– Ура! За мной!..

Раскалённый воздух заполнял лёгкие, пот струился из-под пилотки и заливал глаза, бежать становилось тяжело, Ахмед остановился и стал хватать ртом воздух, рядом с ним поравнялся ротный, на ходу он прокричал:

– Не останавливаться, вперёд!..

Политрук обернулся, бойцы цепью растянулись по полю. Пристрелявшись, немецкая артиллерия накрыла редкую цепь наступающих волной взрывов.

Именно в этот момент взрыв швырнул его наземь. «Ну, вот и всё! Глупо как!..» – пронеслось в сознании младшего политрука, и тело стало невесомым…