Прыжок в темноту

— Очень хорошо было бы принять такую группу в отряд. Опытные воины, вооружены. Чего лучше? Но уходить вам от Гришина я не советую. Иначе отряд этот неизбежно распадется. А ведь война только начинается! Уже и теперь партизанское движение принимает огромный размах, но все же это только начало. Поэтому самый факт ликвидации хоть одного отряда немыслим. Так что надо укреплять отряд, делать его боевой единицей.

— Но Гришин…

— Надо с ним повозиться. Ведь вы сами говорите, что он честный человек, не трус.

Брагин задумался. Взглянув на него, Громов сказал:

— Между прочим, в Брянском лесу уже есть головной штаб. Он подчиняет все отряды. Я буду на днях там, поговорю.

Брагин уже прощался с Громовым, когда возвратились Тарас и Катя. Девушка по-прежнему стеснялась Громова, и тот начал шутить с ней, приглашал к себе в отряд.

В сенях послышались шаги. Догадавшись, что пришла мать, Тарас сказал:

— Сейчас будем ужинать, товарищ командир.

— Нет, его ждет папа ужинать, — сказала Катя и обернулась к Громову. — Хотите, я провожу вас?

Она с тревогой глядела на Громова, ожидая, что он ответит.

— Хорошо, Катя, — сказал он, улыбаясь. — Тарас поужинает с Лукояном, а я пойду к вам. Только провожать меня не нужно.

Катя бросила на смущенного Тараса торжествующий взгляд.

Ночью опять подморозило. Утром Громов распрощался с командиром дятловского отряда и вместе с товарищами отправился к себе. За околицей у пулеметов по-прежнему сидел Степка Крысин. Он еще не успел смениться. Увидев Громова с Лукояном, Степка озорно крикнул:

— Кто идет?

Лукоян замедлил шаг и тихо, чтобы не слышал командир, сказал начальнику поста:

— Глуп ты, братец, свыше всякой нормы.

Степка скорчил ему на прощанье рожу.

VI

Подснежники не пахнут. И, несмотря на это, кто бы ни зашел в землянку, где жил Тарас, каждый тянулся к букету, стоявшему на столе в гильзе из-под артиллерийского снаряда. Уж очень необычно было видеть в прокопченной землянке первые цветы весны.

Постепенно все оживало. Снег растаял, и только в лесных оврагах лежал он, мокрый, серый, покрытый еловыми иголками. А по лесу нельзя было шагнуть — грязь непролазная. Но время брало свое. Лес пробуждался к жизни страстной ликующей песней птиц. Тысячи голосов сливались в сплошной звон, и лишь охотники на зорях без труда выделяли из этого звона хрипловатый голос вальдшнепа, низко тянувшего над лесом в поисках подруги…

Но и теперь, в дни бездорожья, партизаны не сидели сложа руки. Отряд «За Россию» готовился к новым предстоящим боям. Разведчики, подрывники, с трудом выбираясь из леса, несли мины к железным дорогам, вражеским складам, подползали к неприятельским штабам.

Однажды часов в десять утра, когда партизаны, разложив костры, сидели у землянок, в лагере появилась Катя. Поодаль от лагеря она бросила взмыленную лошадь и торопливо, почти бегом направилась к часовому.

— Лошадь совсем выбилась из сил, — с досадой сказала она. — Вязнет, останавливается.

Катя спросила, где командир, и прошла к нему в землянку. На пороге у открытой двери сидел разутый комиссар Кошелев и читал книжку. Увидев Катю, он быстро натянул сапоги, поднялся и позвал из землянки Громова.

Катя сообщила, что сегодня на рассвете на Дятлово напал крупный карательный отряд и что там сейчас идет бой. Громов, объявив тревогу, спросил:

— Отец прислал?

— Нет, я сама, — сказала девушка. — Он даже на Брагина накричал, когда тот предложил сообщить вам о нападении.

— Ничего не брать с собой, кроме оружия! — крикнул Громов бойцам.

Через пять минут отряд выступил ив лагеря. Люди были налегке, некоторые даже без головных уборов. Отряд шел форсированным маршем.

— Отставших не ждать, пусть идут по следу!

Эта фраза, не без умысла брошенная комиссаром Кошелевым, словно подстегнула бойцов. Никто не хотел угодить в положение отставшего.

Бросив в лагере лошадь, Катя тоже шагала вместе с отрядом, Рядом с ней шел Тарас, взял у нее карабин и повесил себе на плечо.

Партизаны двигались прямиком и часам к четырем вышли к опушке леса как раз против Дятлова. Была сделана трехминутная передышка, чтобы разобраться в обстановке. Бой шел уже на противоположной окраине поселка.

Каратели обошли Дятлово и ворвались в поселок со стороны леса, чтобы отрезать партизанам путь к отступлению, и теперь теснили дятловцев к чистому полю.

— Мы у них в тылу. Прямо и насядем с этой стороны.

— А не лучше ли нам сделать иначе, — сказал Кошелев. — В трех километрах река Десна, справа — открытый путь к поселку Навля. Оттуда и пришли каратели. Не выдержав нашего удара, они удерут.

Громов понимающе улыбнулся.

Комиссар продолжал:

— Я с первым взводом выйду из леса раньше и вправо, чтобы отрезать им путь.

Отряд бросился к поселку. Вначале бежали молча, но, когда засвистели первые пули врага, раздался голос Громова:

— Вперед, ур-ра-а!

Немцы дрогнули, и дятловцы бросились через свои баррикады в атаку. Громов увидел в их первых рядах крупную фигуру в черной гимнастерке, бегущую с винтовкой наперевес. Это был Гришин. Приостановившись, он бросил гранату, рванулся вперед, и Громов потерял его из виду.