Прыжок леопарда

   И все-таки жаль, что так и не удалось увидеть мальчишку - думал Виктор Игнатьевич. - Интересно, каким он стал, чему научился? "Привет, дъяволенок, - сказал бы он вместо приветствия. - Помнишь, я говорил, что Мушкетов помнит добро и платит за него в трехкратном размере? Так вот, ты мне теперь задолжал. Пришло время расчета. Скажу без обиняков: мне нужен твой головной мозг, вернее ты сам, но под моим контролем. Целиком, с мыслями, потрохами и готовностью сделать все, что я прикажу. Что для этого нужно? - парочка безболезненных операций в американской клинике. Гарантирую полный сервис. Согласишься - будешь жить долго и хорошо; нет - тут уж не обессудь: раздавлю. И совесть моя будет чиста: ты ведь не человек. Сам еще не ведаю кто, но точно - не человек".

   Звонок радиотелефона настиг его прямо в машине.

   - Алло! Да, я слушаю. Что вы там, черт побери, молчите, где он?

   Канал, перекрываемый аппаратурой ЗАС, позволял говорить открыто.

   - Видите ли... его нет...

   - Что вы там сопли жуете? Докладывайте, как есть: почему нет: убит, ушел, расщепился на атомы?

   - Или смерть, или хорошая имитация.

   - С-сволочи! - задохнулся Мушкетов, заикаясь от переполнявших его чувств. - Как это произошло?

   - Он утонул. У самого берега утонул. Ударился головой о железку - вся шапка в кровище - и камнем на дно.

   - Тела, естественно, не нашли?

   - Ищем.

   - Ищите, сволочи, землю ройте! Задействуйте водолазов - я позвоню, куда следует. Перекройте всю акваторию порта. Нет - весь Кольский залив, все проходные, все дыры и щели, аэропорт и вокзалы...

   - Мною только что отданы точно такие же распоряжения, - голос Устинова звенел от обиды.

   - И дороги! - будто не слыша, добавил Мушкетов. - Но чтоб нашли! Вас же, майор, вне независимости от результата, завтра в восемь ноль-ноль жду у себя в кабинете.

   Положив трубку, Виктор Игнатьевич уронил руки на колени и долго молчал. А что ты хотел? - спросил внутренний голос. - Ты же сам внутренне ожидал, что все так и случится. У твоего дъяволенка был единственный путь отступления: по воде. Чем он и воспользовался. Ты на его месте сделал бы то же самое. Так что сам виноват. Водолазов нужно было предусмотреть с самого начала.

   - Ихтиандр хренов! - вырвалось у Мушкетова вслед за невольной ассоциацией.

   - Что? - не понял водитель.

   На площади было тихо и традиционно немноголюдно. Наискосок от ворот Центра все так же торчал неприметный с виду "жигуль". Его резина уже поплыла от частой и небрежной перекраски. На крыше соседнего дома, как и неделю назад, копошилась бригада шабашников. Многие из случайных прохожих примелькались настолько, что в пору здороваться.

   - Домой! - коротко бросил Мушкетов, запоздало ответив на повисший в воздухе вопрос своего шофера.

   Он отпустил машину неподалеку от ресторана "Ханой". Закурил, хотя идти оставалось всего ничего.

   Вдоль тротуара обреченно скучала реденькая цепочка торгующих москвичей. Место здесь не особенно ходовое. Сигареты, водка, вино, джинсы и прочий, самый разнообразный товар. Все это было разложено на газетках, картонках, пустых бутылочных ящиках, раскладушках, детских колясках и создавало видимость изобилия.

   - Почем бесплатно? - поинтересовался Мушкетов у древней старушки, бережно прижимавшей к груди бутылку "Андроповки". - Из старых запасов?

   - Пятнадцать рубликов, - привычно заакала она. - Дешевле действительно только бесплатно. На поминки свои брала один ящик.

   - Понятно, - посочувствовал Мушкетов, выгребая из бумажника мелочь, - вы не в курсе, в этой богадельне принимают клиентов, которые со своим горячительным?

   - Здесь-то? - старушка с сомнением посмотрела на тяжелые ресторанные шторы. - Здесь, если и принимают - только пинком под задницу...

   ...На девятый этаж он поднялся пешком. Не зажигая света, прошел на кухню и поставил на стол граненый стакан. Ему было что вспомнить, было о чем подумать. С фотографии на стене честно глядели на мир два молодых паренька - два друга, два лейтенанта. Оба в новеньких соломенных шляпах за пять хао. Тогда во Вьетнаме их надевали все: и военные, и гражданские. Толстый соломенный жгут хорошо защищал от осколков.

   - Если бы не она, - вслух произнес Мушкетов и потрогал рукой шрам над левым виском.

   Он выпил стакан водки и закурил. Да, крепко ему досталось тогда! Векшин практически пер на себе и его, и громоздкую рацию, и свой автомат, и его СВД. Они шли, обходя звериные тропы, продираясь сквозь чащу. Приходилось раздвигать ветви и спутанные лианы, поправляя их так, будто бы не было этих прикосновений. То же самое - на земле. Листья, падавшие с деревьев, за тысячи лет спрессовались, прогнили, и кишели пиявками. Чувствуя запах его, Мушкетова, крови, они поднимали головы и вытягивали свои хоботки. И от этого земля под ногами шевелилась и шелестела. А прямо над головой распускалось дерево вынг. Праздничные цветы были словно нанизаны на алую бахрому под густой, низко свисающей кроной. И казалось, что мерзкий, гнилостный запах весь исходит оттуда...

   Эх, Женька, Женька! Если бы ни этот ублюдок, мы бы с тобой остались друзьями!