Прыжок леопарда 2

   - Ясное дело, не всех не всех. Есть еще, так называемая финансовая элита, стремительно набирающая политический вес. Они, по-моему, тоже в доле. Торговля государственными секретами стала в последнее время признаком хорошего тона.

   Ох уж эта элита - наглая, гнилая самодовольная! В том и отличие бедной России от всего остального мира, что нашу элиту лелеять нельзя. Ее нужно полоть, вырывать, как амброзию: тотально и беспощадно. И чем тщательнее - тем лучше. Россия, как муравейник, сильна коллективным разумом. Совесть страны, ее надежда, оплот и опора - работящий сиволапый мужик. Будет необходимость, он вычленит из своих рядов Есениных, Шолоховых, Жуковых, Королевых - тех, кто нужнее на данный момент.

   - Ты ничего не сказал о друзьях.

   - Тут уж, брат, извини! - отец шутливо развел руками. - Друзей, как и опыт, человек наживает сам. Могу предложить пока одного.

   - Ты говоришь о Сашке?

   Мой вопрос повис в воздухе. В мыслях своих отец был уже далеко. Я знал, что он непременно уедет. Ему оставаться в России намного опасней, чем мне. Даже слухи о том, что кто-то видел его живым, хуже, чем смерть в ее натуральном виде. Вот он и воспользовался оказией: завтра же рванет за кордон, к старым друзьям и никого, ближе Мордана, рядом со мной не оставит.

   - Александр! - внезапно спохватился отец, - где свежее пиво?

   - Где яблоки, где пожрать, где высшая справедливость? - продолжил я, подражая его голосу и заржал.

Глава 3

   Прощальный ужин затянулся до позднего вечера. Вернулись "с работы" торпеды Мордана. Принесли выручку, выпивку и закуску. К торжественному столу пригласили не всех. Уважили только Контура и бригадира - человека по кличке Штос. Такие как он, нужны в любом коллективе: у каждого случаются черные дни. Но глянет страдающий человек на вечно унылую физию Штоса - и вроде как полегчает: "Ты смотри! А этому еще хуже!" Еще (за глаза) старшего бригадира называли Угором.

   Угор наверное и родился несчастным. Его нормальное состояние - с глубокого бодуна. И сколько бы он ни выпил, похмелье не проходило. Бригадир оставался в одной поре, с вечным желанием "подлечиться". А потом, неожиданно для него самого, в организме отрубался какой-то рубильник и он припадал к столу, так и не приходя в заветную "норму".

   - Вот увидишь: проснется и спросит, какое сегодня число, - прояснил для меня Мордан, когда Штоса отправили баиньки.

   - Неужто забудет?

   - Для него, если хоть часик поспал - наступило утро нового дня. Для всего коллектива стрелку забили вчера, для Угора - неделю назад.

   - Кстати, о стрелке! - вдруг спохватился Контур и вышел из-за стола.

   - Ик! - отозвался "спящий" в подтверждение этих слов.

   - Но в драке незаменим! - Мордан, как рачительный командир, отмечал также и "плюсы" в развернутых характеристиках на своих подчиненных. - Даст, бывало, человеку по кумполу - черепушку провалит. А может и так долбануть, что стоит бедолага вроде при памяти, а под ним половицы - хрясь!!!

   Все засмеялись. До сих пор обходились только общими фразами. Темы для разговора, если они и были, не входили в категорию общих.

   Я знал, что Мордану нужно подаваться в бега, на юг. После того что случилось, упрятать его за решетку - дело ментовской чести. Кроме того, где-то там проявились следы сестренки Наташки. Воровской телефон указывал на Чечню. Вот он и хотел оградить ее от возможной беды. Хотел, но не мог. Наряду с непонятками, я, как гипс на обеих ногах, "тормозил всю мазуту". И ведь не снимешь эти оковы без высшего дозволения!

   - Давеча слышал как поезд гудит, - двинул я пробный шар, - и такая тоска меня одолела! Плюнуть на все, рвануть на юга, "оторваться" по полной программе... ты как, Сашка?

   Мордан подавился соленой рыбой.

   - Это тебе-то рвануть на юга?! - вымолвил он с презрением. - Весь город в твоих портретах. Чтоб они референдум так рекламировали, мать их с субботы на воскресенье. На-ка вот, полюбуйся, у проходной пивзавода висит.

   Он достал из-за пазухи сверток из плотной бумаги, развернул и бросил на стол.

   - Ого, - изумился я, - себя с трудом узнаю: вот это рожа! А надпись вполне удалась. Гудит, как набат: "Обезвредить преступника!" Но, все равно: без души поработала типография, без души...

   - Это работа на обывателя, - объяснил отец, - черной краски не пожалели, чтоб пострашней было, чтоб в подсознании гражданина портрет отпечатался. Что б даже не сомневался: если встретят нечто, хоть отдаленно похожее - сразу бежал стучать.

   - А ты говоришь, "на "юга", - передразнил меня Сашка. - Какие там на хрен юга?! Дороги, вокзалы, аэропорт - все перекрыто, мышь не проскочит. Вон, Штос, как проснется - ты у него спроси. Он дежурил вчера в Мурмашах. Да я и сам тоже видел. Бедные пассажиры! Детские коляски - и те проверяли. Так что, думать забудь!

   - Спросишь его... да, кстати, а что вы там делали? - спросил я на всякий случай.

   Сашка с опаской взглянул на отца. Тот укоризненно покачал головой:

   - Ладно, чего уж там, говори.