Прыжок леопарда 2

   Авиаторы молча переглянулись, но ослушаться не рискнули и дружно пришли на помощь. Больного связали бинтами, а в рот ему сунули кляп.

   - Мимино, принимай!

   - Опускайте его на веревке!

   - Уснуть бы ему, - тихо сказал механик, ни к кому конкретно не обращаясь, - глядишь, оклемается. Крыша - она ведь штука непредсказуемая. Вот взять моего кума. Уж на что мужик образованный...

   - Этих куда? - по чеченски спросил Шанияз, имея в виду экипаж, - пускаем в расход?

   - Тебе что, от этого легче станет? - фыркнул Аслан, - Патроны беречь надо. Кто знает, где мы и что впереди? Пусть идут с нами. Будут нести больного Мовлата и тело Салмана.

   - Он же сгорел.

   - Я дал слово и должен его выполнить: отнести на равнину хотя бы то, что от него осталось. Пророк Мухаммед не единожды говорил, "когда человек обременен долгами, он обязательно лжет, рассказывая о чем-нибудь, и отступается, пообещав что-нибудь". Я не хочу стать таким: Салман должен быть похоронен рядом с могилами своих предков. И я без него не уйду.

   - А как же Яхъя?

   - На него не хватает рук. Яхъя - человек не нашего тейпа. Его мы пока похороним здесь. Чуть позже о нем позаботятся родственники. Впрочем, как там Мовлат, есть надежда, что сможет идти?

   - В той же поре. Лекарство пока не действует.

   - Колите еще.

   Больному вкатили двойную дозу снотворного. Когда он уснул, его оттащили от самолета и принялись рыть большую могилу...

   Никита убрал повязку, осторожно разлепил веки. Боли и рези не было, глаза не слезились. Какое это все-таки счастье - вновь ощутить себя полноценным бойцом, когда все, казалось, безнадежно потеряно. И враги это скоро почувствуют, они ответят за все. Ведь терять ему по-прежнему нечего.

   - Ну, волки, щас! - под ударами кованого ботинка жалобно хрустнули стекла иллюминатора.

   - Эй, спецназ, мы тебя отпускаем! - закричали с земли. - Отдай нам тела наших братьев - и уходи! Пистолет Салмана можешь забрать с собой!

   - Зато я вас не отпускаю! - вслед за осколками плексиглаза на траву упали наручники. - Заходите по одному, в казенных браслетах. Сядем рядком, потолкуем ладком. И все вместе подумаем, как нам прийти к общему знаменателю.

   Из салона опять потянуло дымом. Свежий воздух, как струя керосина, прошелся по тлеющей изоляции.

   - Вот наглец! - изумился Аслан. - Эй, кто-нибудь, дайте сюда гранату. Будем его выкуривать.

   Услужливый Шанияз сунул ему "фенечку":

   - Хороший шакал - мертвый шакал. Подпали ему шкуру, нохче! Нашим братьям хуже не станет. Они у престола Всевышнего.

   - Ну-ка все, отойдите подальше и держите окно под прицелом: сейчас я ему покажу знаменатель!

   Аслана конкретно "заклинило". Он отступил немного назад, выбирая точку броска.

   Мимино налетел медведем, завалил его на спину и заорал, брызжа слюной:

   - Ты хоть чуть представляешь, сколько вокруг разлилось керосина? Так долбанет, что мало не будет. Все уйдем вслед за Салманом!

   Шанияз тут же встал на сторону сильного:

   - Насрать на него! - сказал он с внутренним убеждением. - Пусть покуражится этот шакал: что он может с тремя патронами против шести автоматов?

   - Ты прав, - прохрипел Аслан, - что-то я немного погорячился, пусти меня, Мимино. Уходить надо. Самолет давно уже ищут. Деньги - не люди, их никогда не бывает много.

   И будто бы в подтверждение этих слов, из-за вершины соседней горы вынырнули два вертолета - две грозные боевые машины в темно-зеленых лягушачьих разводах, с аккуратными красными звездами на борту. Они стремительно приближались, как гончие, взявшие след.

   - Ложись! - закричал Мимино, - стреляем по кабине ведущего! Он подхватил автомат, неловко упал на спину и выпустил всю обойму.

   Вертолет отвернул, огрызнулся короткой очередью. Пули зацокали по земле, взбивая фонтанчики пыли. Язычки голубоватого пламени жадно лизнули сухую листву, скользнули в окоп и ринулись к самолету.

   Летчики бросились врассыпную: смекнули, что горцам будет сейчас не до них.

   Мимино и Аслан, не сговариваясь, нырнули в глубокий блиндаж и там залегли, припали к земле, спрятав головы за прикладами автоматов. Остальные были обречены. Шанияз слишком много и часто курил, оттого и имел "позднее зажигание". Он побежал к самолету: там, за мешками с деньгами и героином, были припрятаны три порции "ханки". А Мовлат еще не проснулся. Он лежал на спине рядом с готовой могилой, чмокал губами и хихикал во сне. Наверное, ему снилось что-то хорошее.

   Все случилось так неожиданно, что я растерялся. Взметнувшийся к небу огненный шар оглушительно лопнул. Моей энергетической оболочки тут же не стало. Ее поглотила энергия взрыва. Многократное эхо прошлось по вершинам гор, и лавиной сорвалось в ущелье. Через долю секунды рвануло еще. Темно-красное пламя взыграло огромным пульсаром и все занавесило клубами черного дыма.

   Мой оголенный разум в панике заметался.