Прыжок леопарда 2

   Грунтовка шла на подъем, потом поворачивала и резко ныряла в лес. Но пилот и теперь успел вовремя отвернуть. Под крыльями пронеслась пара кирпичных строений, нечто, похожее на блиндаж, землянки, турник, полоса препятствий... и все! Какая же полоса без учебных окопов? Скрипнули тормоза, но было уже поздно: самолет закружило на месте и бросило в яму.

   Гулко лопнул фонарь пилотской кабины, посыпались осколки стекла. В лица ударил морозный воздух и капли воды - горы обычно встречают рассвет обильной росой. Было очень раннее утро, когда все на свете кажется серым.

   Минут через пять после посадки во всем самолете стоял колотун. Потухло все, что еще продолжало тлеть. Взмок даже железный огнетушитель, катавшийся между кресел. Он свое отработал еще в полете: под ногами чавкала грязная пена. Но всем, кто находился в кабине, было не до таких мелочей. Это был самый первый миг возвращения к жизни, момент второго рождения, осознания обновленного "я" с новой точки отсчета. Никто не знал, что следует делать, а если делать - с чего следует начинать.

   Мимино был раздосадован, недоволен собой как пилотом. Вот ненормальный! Ему-то что за беда? Подумаешь, морду помял, слегка надломил крыло, немного проехал "на брюхе". Главное - люди живые. К тому же, с такой укороченной полосы "Ил" все равно никогда уже не взлетит. Разве что, в качестве груза, на вертолете.

   Он продолжал сидеть в кресле пилота, держа в зубах сигарету, перевернутую фильтром наружу - прикуривал и никак нее мог прикурить. Спички ломались в его напряженных пальцах.

   - Где мы? - хрипло спросил Аслан. - Кто-нибудь может сказать, хотя бы примерно?

   - Не знаю, кацо, - Мимино прикурил, поперхнулся едким, вонючим дымом, закашлялся и бросил окурок на пол. - Одно лишь могу тебе точно сказать: это не Ханкала.

   - Эй, кто-нибудь! - закричали из тамбура. Голос был искажен закрытым пространством, но кажется, это был Шанияз. - Кто-нибудь, помогите!

   Он пытался закрыть оплавленную железную дверь, ведущую в салон самолета, запереть ее изнутри. Но не мог: у порога лежал Мовлат, толкал ее в обратную сторону и радостно хохотал. Кажется, у него тоже поехала крыша.

   - Где заложник? - сурово спросил подошедший Аслан. - Где все Салман и Яхъя? Чем это так воняет?

   Мовлат перестал хохотать. Он перевернулся на спину и поднял глаза. На высоких залысинах лба проступила испарина. Узнавающий взгляд упорно и долго боролся с безумием. Уже теряя сознание, он все-таки прошептал:

   - Их больше нет. И вы берегитесь! Оно где-то здесь и оно по-прежнему убивает

   - Он что, обкурился? - пронзительный взгляд Аслана воткнулся в лицо Шанияза, - или так наложил в штаны, испугавшись обычной молнии?

   - Это была не молния, - шепотом сказал Шанияз.

   - Может быть, сам шайтан?

   - Я не знаю, что это было. Но только я слышал, как оно говорило с Салманом, перед тем как его... убить.

   Было видно, что для Аслана известие о смерти старого друга стало тяжелым ударом. Но лицо мятежного горца оставалось бесстрастным. Только несколько раз дернулся уголок левого глаза.

   - Где его пистолет? - спросил он скрипучим голосом. - Кто вас учил оставлять врага за спиной?

   Сквозь разбитый фонарь Мимино выполз на фюзеляж, на заднице съехал вниз. С его высоченным ростом, до кабины - рукой подать. Он принял, сложил в аккуратную кучу оружие и мешки, скептически оценил общий вес. На каждого горца теперь приходилось по два автомата, не считая всего остального. Мовлат, понятное дело, не в счет.

  Беда пронеслась грозовым фронтом, оставив в душе мутную тяжесть. Чем-то их встретит земля?

   Воздух сводил зубы, был чист и прозрачен, как горный родник. Предрассветный туман клочьями отлетал туда, где рождается солнце. Он уже обнажил вершины соседних гор. Лишь редкие языки темными дымом струились над плато: то стлались по ровной поверхности, то опять поднимались ввысь.

   Поверхность горы, на которую сел самолет, была как гигантская лестница в две ступени. Дальний план с геодезическим знаком намного выше фронтального. Там полностью сохранился почвенный профиль и лиственный лес. Настоящий нетронутый лес с лабиринтом кабаньих троп и медвежьими метками на стволах. Дальше, по краю горы, шел скол от подножия до вершины. Как кусок гигантского торта, отрезанный важному имениннику.

   На поляне, где лег самолет, обильно лежала листва. Сквозь нее, как гнилые зубы, обезображенные временем, дождями и солнцем, пробивались проплешины известняка.

   Как я тут вообще сел? - спросил сам себя Мимино, - почему не разбился?

   Его окружала безмятежная красота одичавшей природы, уже отдохнувшей от присутствия человека.

   Что здесь было? - подумал он, - военная база, учебный центр, или погранзастава? Сейчас уже не поймешь...

   Самолет лежал на боку. Из трещины в бензобаке в траншею сочилось топливо. Уже набралась солидная лужа.

   - Эй, на борту! - закричал Мимино, - нужно дергать отсюда! Тут все в керосине, сгорим к чертовой матери!

   - Понял! - ответил Аслан, - а ну, мужики, помоги!

   Они с Шаниязом тащили на выход упирающегося Мовлата. Злой чечен громко визжал и цеплялся руками за все, что попадалось под руку.